Шаера Алфёрова. Дело о похищенном бриллианте
Шрифт:
– Анна, можно вам задать несколько вопросов? – прочитав её имя на бейджике, спросила я.
– Конечно!
– Скажите, вы вчера не видели эту девушку?
Она посмотрела на фотографию.
– Видела. Оксана заходит ко мне уже три месяца. Мы давние подруги. А с ней что-то случилось?
– Пропала она.
– Ничего себе! – ахнула она. – А вы из полиции?
– Да, – показала удостоверение и продолжила: – С ней кто-нибудь был? Не видели, куда она потом пошла?
– Сейчас… Она купила кофе в зёрнах, потом за ней приехал возлюбленный, который силой затащил её в чёрную «Ауди». Номера я не видела.
– Почему решили, что возлюбленный?
– Разговаривали они так, – пожала она плечами. – А вот куда они поехали – не знаю.
– Спасибо.
– Только найдите её!
– Будем стараться.
Кофе забросила в машину и решила осмотреть асфальт. Мм, машина резко сорвалась с места и, виляя, помчалась в сторону центра города. А это что? Я наклонилась. Клочок русых волос в жвачке. Сей экземпляр я забрала с собой. На этом всё и закончилось. Я села в машину и уехала в отделение.
Первым делом, я озадачила Илью. Озадачился быстро и выгнал меня из кабинета, мол, мешать ему буду ковыряться в этом прекрасном клочке волос в жвачке. Хмыкнув, я оставила его. А вот коллеги смотрели новости. Ксения Хитровая вела утренний репортаж. Все были в курсе, что Оксану похитили.
– Эта девушка снежинского разлива всегда находится в нужном месте и в нужном времени, – удивлялся Антон.
– И вам доброго утра, – поздоровалась я.
– Чай согретый, – сказала Марина.
– И? – протянул Толя.
– Ну я могу сказать, что уже ездила в магазинчик, расспросила продавца, нашла улику и озадачила Илью.
Вы бы видели, как на меня посмотрели. Похлопала по карманам. Рубля нет. Плохо смотрю. А, судя по их взгляду у меня в кармане точно трёшник должен быть.
– Это ты туда с утречка ездила?
– Ага, – кивнула я, делясь информацией.
– Жаль, номер не запомнила, но ничего. Мы найдём похитителей! – оптимистично сказала Марина.
– Разве нам дали задание? – спросил Толя.
– Тут мне всё равно Толь. Я не буду сидеть, сложа руки, когда моя знакомая в опасности, – назидательно сообщила я.
– Я же не сказал, что мы не станем её искать, правильно? Правильно. Поэтому мы объединим усилия и отыщем Оксану.
– А зажгла ты классно! – подмигнула мне Марина. – Весь Войцешек тебя знает!
– Ага, засветилась. Теперь каждый будет тыкать в меня пальцем и говорить: «А я видел эту девушку по телевизору!»
Часа через три я заглянула к Илье. Рассказал он мне много чего интересного. Например, жвачка принадлежала Оксане. Клок волос принадлежал Максиму Широкову. Иван пробил его по базе данных. Этот красавец состоит на учёте в психиатрической больнице. Илья добавил, что у этого Широкова должен быть выдран клок волос.
– Ладно. А как он оттуда сбежал?
– Почему сразу сбежал? Его досрочно выпустили. Четыре раза он туда попадал от месяца до полугода.
М-да, мне ещё для полного счастья не хватало психически больного.
– Продолжу. Он работает бухгалтером в весьма престижной компании…
– Подожди, Вань! Почему? – перебила я его.
– В этой организации работает его дальний родственник. У Широкова зачастую бывает раздвоение личности и становится практически не управляемым.
– Я поеду в больницу, а потом в офис…
– Тише, Шаера! Надорвёшься! Бери с собой Толика, а Марину с Антоном отправьте в офис. Вам же проще будет, – осадил меня Иван.
– Я солидарен с ним, – кивнул Илья.
– Да, вы правы. Очень хочу найти Оксану, – сбавила я обороты.
– Мы знаем! Так, что езжайте!
На том и порешили. Мы с Толей подъехали к больничке. У неё была большая территория и высокий забор с колючей проволокой. На окнах решётки и в окна выглядывали пациенты.
– Не хотел бы я сюда попасть, – поёжился он.
– Не дай бог, – кивнула я.
Через регистратуру мы нашли лечащего врача Максима Широкова. Им оказался Павел Жилов. Он пригласил нас в кабинет. Некоторые пациенты еле передвигались. Кто-то что-то бубнил себе под нос, кто-то спотыкался и падал.
– С моим пациентом что-то случилось? – спросил врач, предлагая нам сесть.
– Предполагаем. Скажите, как давно вы знаете Широкова?
– С того самого момента, как его первый раз привезли. Сейчас он работает.
– Как он может работать, если психически болен?
До меня никак не доходило.
– У него случаются приступы, но работать вполне может. Есть все необходимые бумаги. Чтобы устроиться на работу, ему тоже нужно было собрать необходимые документы. Вы не представляете, как Максиму хотелось работать.
– Он к вам наведывается? – спросил Толя.
– Конечно! Каждый день он должен приходить ко мне на обследование.
– Сегодня он был?
– В шесть вечера придёт.
Оставалось ждать час. Мы решили остаться. Хочется поговорить с ним. Однако Широков не явился в назначенное время. Врач сказал, что бывает, он запаздывает. Прошёл ещё час.
– А вот это уже не смешно! – врач набрал номер на телефоне. – Кать, скажи, пусть готовят машину! Широков не явился на приём. Поедете с нами?
– Конечно!
Мы запрыгнули в «газельку». Зазвонил телефон. Толя ответил.
– Почему-то не сомневался. Нет. Едем к нему домой. До связи.
– Что они узнали? – полюбопытствовала я.
– Он не появлялся на работе неделю. Начальство говорит, что в курсе его болезни, поэтому не дёргаются.
– Какая неделя?! – вклинился в разговор Жилов. – Максим приходил ко мне вчера и позавчера! Нет, с ним явно что-то случилось!
К дому пациента мы прибыли махом. Жил он на втором этаже. Дверь нараспашку. Бардак в квартире. Соседи сказали, что соседа уже неделю не видели. Одна девушка видела, как Широков что-то себе вкалывал. Жилов побелел.