Шаг до любви
Шрифт:
— Всё в порядке? — его снова нашел коллега. Да, они собирались обсудить завтрашнюю операцию. Вот только теперь ему лично придется как-то перенастраиваться. Тем более, что идею с попыткой попасть на ту в качестве ассистента не оставил.
— Не знаю, но очень хочу на то надеяться, — обронил Димка, продолжая слишком задумчиво смотреть на закрывшуюся за Петровой дверь клиники. Не понравилась ему последняя фраза мачехи. Не хотелось думать о худшем, но… Как-то вот не получалось.
— Серьезные проблемы? — в душу в коллективе, в котором ему посчастливилось работать,
— Не представляете, на сколько, — проворчал Димка, глянув, наконец, на коллегу. — Ладно, позже отцу позвоню, его жена, ему и разбираться, — добавил он тем самым давая понять, что для дальнейшего обсуждения вопрос закрыт.
Хотя, вот теперь, когда знал достаточно о прошлом отца, в силу своих возможностей готов был тому помочь. Только, для начала, знать бы — как и, главное, какая именно помощь необходима… И на сколько реальна не то угроза, не то предупреждение Петровой… Куда не следовало лезть взрослому человеку, который, по крайней мере на данном этапе, всего лишь пытался добиться права регулярно видеться с собственным сыном!
2
Самый запад России. Сегодняшняя постановка закончилась значительно позже. Только сам спектакль длился два часа, не считая антракта. О том, что снова, как и накануне, не успевает на последний автобус, следующий маршрутом через ее город, даже не задумалась. И это в какой-то момент, уже на улице, испугало. Она… Она начинала привыкать к помощи… этого человека! А из собственного опыта знала — к хорошему привыкать не надо, нельзя. Хорошее имеет свойство слишком быстро заканчиваться…
— Два дня подряд театра — сказка, — обронила вслух, неторопливо спускаясь по ступеням театра. Людей — не много, толкотни нет. Никто и нарочно не заденет.
— Любите театр? — идя чуть впереди, на случай если вдруг потребуется помощь (не смотря на устойчивость, ему не внушали доверия каблуки её обуви), поинтересовался Константинов. И вопрос задал не только с целью просто поддержать разговор. Он совершенно ничего не знал о женщине, ради которой собирался изменить собственную жизнь. А она слишком тяжело шла на контакт…
— А это так странно? — резко остановившись, поинтересовалась Рита. — Хотя, постойте, да, для провинции вполне естественно быть тундрой, — продолжала она неожиданно резко изменившимся тоном. — Чем мы тут занимаемся: беспробудно пьем, так кажется?
Очередная попытка выставить перед собой неприступную защитную стену, заняв оборонительную позицию. И другой на его месте… Впрочем, он — не другой. Слишком долго искал именно её, чтобы легко, без «боя» отступить.
— Рита, вас сегодня кто-то обидел? — совершенно спокойно прозвучал его вопрос. А рука, протянутая к ней ладонью вверх, определенно предлагала помощь. И хотя спуститься с последних нескольких ступеней вполне могла самостоятельно, не стала отказываться от пусть и формальной, но поддержки.
— С чего вы взяли? — как уже бывало не раз при их общении, благодаря его выдержке, запал вывести на конфликт в момент
— Я еще по телефону почувствовал ваше напряжение, — признался он, ненавязчиво «оттеснив» её от края тротуара, тем самым обезопасив от проезжей части. — Правда, решил, что это перед нашей встречей. Уж не знаю почему, понять никак не могу, но моя персона держит вас в каком-то непонятном напряжении. Но и встреча ничего не изменила. И сейчас вы на грани срыва, хотя спектакль, действительно, был отличный, — и вот это-то заводило его в тупик. — Скажите, я могу чем-то помочь если, реально, существует какая-то проблема?
— Даже не представляю, чем, — призналась Рита, в растерянности пожав плечами. Собственный выпад объяснить и не могла.
— Дайте попробую угадать: поссорились со своим… — на мгновение задумавшись, а, возможно, и специально выдержав паузу, дабы понаблюдать за реакцией спутницы, с пугающей уверенностью (хотя, мог и мастерски играть), продолжал, — Бойфрендом, так кажется молодёжь сейчас называет друзей.
А вот говорил он не просто о друге, в том Рита не усомнилась ни на секунду. Да, тон проконтролировать и вопрос поставить в нужной интонации мог без труда, учитывая профессиональное мастерство. А вот взгляд… Со взглядом всё было куда сложнее. И видимо взять тот под жесткий контроль своевременно не успел. Не учел как-то её наблюдательность.
— То есть вы, серьезно, уверены, — заговорила Рита вновь медленно, возможно, надеясь быть прерванной, — Что, давайте уже будем говорить откровенно, принимая ваши знаки внимания, я параллельно еще с кем-то встречаюсь? — уточнила она, ловя себя на мысли, что не хотела бы сейчас получить подтверждение собственному предположению.
Вопрос Константинова её, в какой-то степени, задел. И вряд ли сам этого не почувствовал. А вот хотел ли откровения с ее стороны прямо сейчас — вопрос на который, как оказалось, и самому себе ответить непросто. Что именно хотел и, главное, готов был услышать… Ведь сам до сих пор настаивал исключительно на дружбе…
— Рита, я достаточно взрослый мальчик, — прозвучало вслух. — Прекрасно понимаю, что ничего не могу вам дать. Пока не могу, имея в паспорте соответствующий штамп, — поправил Константинов самого себя, определенно имея ввиду собственный брак. — А, значит, ничего не могу от вас и требовать, ни к чему подводить. Но если конфликт имеет место быть, поверьте, уважающий женщину человек, любящий её, имеющий на неё какие-то серьезные виды, всегда сделает шаг к миру первым, даже если прав он, а виновница проблемы — вы.
— А если я скажу, что настолько серьезных отношений нет? — выдала Рита совершенно неожиданно и… даже сама растерялась. Вот такого откровения точно не предполагалось.
— А их нет?.. — поймал себя на мысли, что хотел бы сейчас знать, на сколько с ним откровенны. И, главное, какого хода ждут от него, если, опять же, ждут. — Рита, я не знаю, на сколько вы сейчас серьезны. Но если вы дадите мне шанс… — в это время зазвонил телефон. И звонил — сын… Несвоевременно, чтоб его… Извинившись, Константинов, отойдя чуть в сторону, включил связь.