Шаг первый. Якудза
Шрифт:
— Это сложно и... Мне срочно нужно ехать...
— Хитоми? — нахмурилась девушка, видя что бывшая лучшая подруга отводит взгляд. — Что случилось?
— Ничего. Все хорошо, — неохотно произнесла девушка и попыталась отправиться к станции метро. — Прости, мне действительно нужно бежать.
— Погоди! Куда? Где ваша машина?
— Нет, я на метро. Пробки...
Тут женщина схватила старую подругу за руку и глядя в глаза потребовала:
— Что случилось? Хитоми! Я же вижу, что с тобой что-то
— Нет, все нормально, я просто...
— Это Бохай? Что с ним не так? Он тебе из...
— Он мертв, — оборвала Хитоми и прекратила попытки вырваться. — Бохай мертв, компания продана за долги, мой сын носит клеймо.
Мизуки ошарашено уставилась на женщину.
— Как... почему?
— Мой род изгнан из кланового квартала, — добавила она не отрывая взгляда от старой подруги. — Мы с сыном живем в порту, словно нищие ютимся в контейнере. Тебе не стоит с нами общаться.
— Как? Почему? — забормотала Мизуки. — Я не знала и...
— Прощай, — оборвала ее Хитоми и, не оборачиваясь, отправилась к станции метро.
Подруга молодости рванула было за ней, но та быстро потерялась в толпе народа,выходящего из станции. Ошарашенная известиями Мизуки не заметила ни красные от стыда щеки, ни влажные слезы от того, что последняя соломинка соединявшая Хитоми с прошлой жизнью оборвалась. Подруга растворилась в людском потоке.
***
Лысый старичок сидел на коленях перед небольшим столиком. Кабинет в традиционном японском стиле заливало солнце из открытых окон. Сейчас помимо самого старичка, которого все называли отцом, был еще и Эиджи.
Толстяк сидел на коленях и согнулся в поклоне, с трудом достав пола лбом из-за огромного живота. Перед головой лежал его мизинец.
— Отец, я... подвел вас, — постарался произнести толстяк как можно более уважительно. Рана на руке еще простреливала болью, а повязка мокла от выделяющейся крови. — Вы, как глава клана...
— Глава клана — мой сын, — перебил старичок, и поднес ко рту чашку с чаем. — Я всего лишь старик.
— Я отомщу исполнителю и...
— Замолчи, — спокойно произнес старик. — Замолчи и слушай.
Тут «отец» сделал пару неспешных глотков чая и принялся рассказывать:
— В результате всей этой возни с наркотиками, мы потеряли седьмую часть наших заведений. Мало того, что теперь малазийцы не будут иметь с нами дел, так еще мы потеряли часть нашего бизнеса, — произнес старик. — Причем самого доходного — наши притоны и игорные заведения. И тут не факт, что виноват твой исполнитель. Это могла быть простая уловка Хеби. Они могли специально оставить один маячок, чтобы мы пришли туда. Ловушка в ловушке.
Старик устало вздохнул и взглянул в окно.
— Сейчас надо минимизировать
Старик поставил чашку на стол.
— Они взяли себе долю не больше чем остальные, но вдобавок они попросили еще кое-что, — старик впервые взглянул на толстяка.
Тот тоже поднял голову и взглянул на старика. Его лицо побледнело и на нем отобразился ужас.
— Это ты, Эиджи.
— Вы... я думал, мы... — забормотал толстяк, но не успел он что-либо произнести, как в дверях показались двое охранников.
У одного из них в руках оказался небольшой пистолет с парализующими дротиками. В следующий миг раздался небольшой хлопок и толстяк растянулся на татами.
— Доставьте его Хеби, — кивнул старик и снова поднес к лицу чашку с чаем. Вдохнув носом аромат, он снова уставился в голубое небо. — Осталась последняя проблема...
Не прошло и пары минут, как толстяка утащили охранники, как дверь раскрылась без стука. В нее вошел Гору Цурай.
Мужчина с видом хозяина прошел по кабинету, сел перед стариком и бесцеремонно налил себе чай.
— Вижу, что ты меня ждал, старик, — хмыкнул он и сделал глоток. — И кружка для меня, и вполне приличный чай.
— Если я скажу, что это случайность — ты поверишь?
— Нет. Ты старый пройдоха. У тебя не бывает случайностей.
Старичок спокойно кивнул и спросил:
— Что ты хочешь?
— Твой человек позволил себе смертельное оскорбление нашего рода. Твой человек вымогал деньги у членов правящего рода и...
— Я уже выяснил, что натворил Эиджи, — кивнул отец. — Если тебе будет от этого легче, то я не знал о его выходках и уж тем более не отдавал приказа это делать.
Гору принял задумчивую позу, потом ощупал лицо и сокрушенно покачал головой.
— Нет. Легче не стало.
— Что ты хочешь? — обреченно спросил старик. — Эиджи я тебе, к слову, не могу отдать. С ним будет разбираться другая семья. Это оговорено заранее.
— Тогда мне ничего не остается как взять себе... — тут глава клана «Синяя лисица» сделал вид, что задумался, и выдал: — ВСЕ!
Старик поднял бровь и внимательно уставился на собеседника, который сделал пару глотков чая и поставил перед ним пустую чашку.
— Я беру себе все что есть у семьи Кумо. Вся ваша собственность теперь наша. Все ваши связи теперь наши. Люди, присягнувшие вам...теперь тоже наши.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился старик. — Ты берешь семью Кумо в клан?