Шаг в неизвестность
Шрифт:
Дороти нужно было излить кому-нибудь душу, и Кэтрин Бэйли выслушала ее. И вот, спустя два месяца, она протянула Дороти газету, которую взяла у сестры мужа в один из своих приездов к ней.
– Я случайно наткнулась на это. Это судьба. Прочти.
На последней странице газеты, где обычно печатались различного рода объявления, Дороти нашла колонку предлагаемых вакансий. Сердце девушки бешено застучало, когда взгляд ее упал на три короткие строчки:
«Срочно требуется временная прислуга в поместье «Маккларти Эстейт». Предоставляется жилье.
– Попробуй, - стала убеждать ее Кэтрин, как только Дороти пришла в себя после рыданий.
– Не обязательно устраиваться на работу. Можешь просто сходить на собеседование. Зато посмотришь, где жили твои предки, где родилась и выросла твоя мама. Увидишь наконец своего отца. Нет никаких сомнений, что Генри Маккларти тот самый мужчина, от которого забеременела твоя мать. Там решишь, сможешь ли ты привыкнуть к нему и простить. Не делай поспешных выводов. Обдумай все тщательно.
По наивности Дороти предполагала, что разговаривать с ней будет сам Генри Маккларти. Она мучилась сомнениями, как повести себя с ним при первой встрече. Сразу ударить его сумкой по голове за то, что он так жестоко обошелся с ее матерью, и быть обвиненной в умышленном нападении, или все же сначала представиться, сказать ему, что она его родная дочь, от которой он отказался.
Конечно, он не опустится до того, чтобы самому принимать на работу прислугу. Дороти поняла это, как только увидела Грейс Миллер. Горько усмехнувшись, она напомнила себе, что для того, чтобы сэр Маккларти заметил скромную горничную, она должна быть молода, красива и не должна быть недотрогой.
Незадолго до своей кончины мать Дороти, Линда Нильсон, призналась, что влюбилась в Генри Маккларти, когда работала в садах поместья, в то время принадлежавшего его отцу. Она училась в колледже, где обучалась садоводству, и во время каникул решила подработать, а заодно и применить свои знания на практике. Естественно, отец Линды, работавший в поместье одним из садовников, устроил свою дочь в «Маккларти Эстейт».
Линда также рассказала, что человек, которого она полюбила, был женат, и они оба знали, что должны бороться с зарождавшейся между ними любовью, но возникшее чувство оказалось настолько сильным, что они не смогли противостоять ему. Обычная история!
Разговаривая с миссис Миллер, Дороти старалась не смотреть ей в глаза, чтобы та не заметила в ее взгляде боль и ненависть и не подумала, что она сумасшедшая. Она знала, что мама обожала своего любовника, но кем нужно быть, чтобы бросить восемнадцатилетнюю девушку, которую ты совратил, и которой пришлось оставить работу, чтобы в бедности одной растить отвергнутого тобой ребенка.
Но самое ужасное ждало Дороти впереди! На собеседовании она узнала, что мистер Маккларти несколько недель пробудет в Швейцарии, а потом вернется в поместье со своей новой женой. Вот для чего понадобилась временная прислуга, которая должна была все перемыть, вычистить, довести до блеска, окончательно стирая следы прошлого.
Как только это выяснилось, Дороти поняла, что ей следует извиниться и уйти. Но желание узнать все о своем отце заставило ее остаться.
Это было ошибкой. Она чувствовала себя опустошенной, и это было тяжело.
Загони его в угол! Он должен знать, кто ты, говорила ей Кэтрин. Но память о матери не позволяла ей сделать этого. Если Линда нашла в себе силы и гордость вырвать отца своего ребенка из сердца и никогда ничем не напомнить ему о себе, то и она должна суметь прожить без него.
Дороти почувствовала, что она опять готова расплакаться. Она громко чихнула и начала скрести неподдающуюся краску с удвоенной силой.
Ральф Аттенборо остановил свой «мерседес» возле ворот особняка. Он был не в настроении. Мысль о том, что здесь будет хозяйничать новая жена Генри - алчная, расчетливая авантюристка, вызывала у него гнев.
Он вошел в дом, поздоровался с Грейс, вышедшей ему навстречу, и сразу поднялся к себе в комнату.
Шагнув в раскрытую дверь своей спальни, он тут же остановился, озадаченный тем, что предстало его взору. На полу рядом с ведром воды он увидел хорошенькое гибкое тельце, наиболее привлекательной частью которого была маленькая женственная попка.
– Аппчи!
– раздалось в это мгновение, и последовал резкий звук отскребаемой от пола краски.
Лукавая улыбка заиграла в уголках губ Ральфа, когда аккуратная попка стала плавно перемещаться назад и вперед в такт равномерным движениям.
Ральф тактично покашлял, предупреждая о своем появлении. Он даже вздрогнул, когда девушка вскочила на ноги с такой скоростью, будто в нее выстрелили, крепко сжав обеими руками щетку, и уставилась на него своими огромными тревожными глазами.
Ее нежная красота, зеленые глаза, в которых еще осталось что-то детское, произвели на Ральфа сильное впечатление. Видно было, что она недавно плакала. Маленькие капельки дрожали на ее густых ресницах, и когда краска схлынула с лица девушки, он увидел тоненькие полоски на ее щеках - следы высохшей влаги.
Душу его переполнило сострадание. Кто мог обидеть такое прелестное создание? Она была словно создана для того, чтобы ее опекали и лелеяли. Неожиданного для самого себя Ральф почувствовал прилив нежности к маленькой незнакомке.
Немного озадаченный тем, что с ним происходит, он подошел к кровати и бросил возле нее свои сумки. Ральф нахмурился. То, что он чувствовал, было совсем на него не похоже. Он привык опекать маму. Он заботился о тете Джейн. И все.
– Ты, должно быть, новая служанка, - произнес он мягко, как бы извиняясь за то, что напугал девушку.
– Как тебя зовут?
Его взгляд остановился на ее полураскрытых, пухлых губах. Он попытался найти подходящее слово для них. Чувственные? Зовущие? Желанные, остановился он.
– Дороти Нильсон.
Боже! Похоже, он теряет разум. Или у него так давно не было женщины? Нацепив улыбку, которая, как он надеялся, придаст ему равнодушный, беззаботный вид, Ральф представился:
– Ральф Аттенборо. Я пробуду здесь некоторое время до приезда Маккларти.
– Вы знаете моего… - Дороти запнулась. Она чуть было не сказала отца, но вовремя успела закрыть рот. Густо покраснев, она выдавила: - Хозяина?