Шагая по звездам
Шрифт:
– Я устала, хочу спать. Уходите, – еле слышно пробормотала она, делая вид, что собирается заснуть.
– Конечно, конечно, милая. Я приду завтра, отдыхай. Передать от тебя привет твоему отцу?
Шеннон только кивнула в ответ, не говоря ни слова. Услышав, как закрылась дверь, она чуть приподняла веки, проверяя, действительно ли Джонатан ушел, и, убедившись в этом, дала волю слезам. Плакала она молча, тело сотрясали рыдания, но ни одного звука девушка не издала.
Когда истерика закончилась, она решила, что вернется домой и обязательно найдет способ спасти отца и избавиться от этого гнусного типа.
***
Джонатан сидел в кресле у камина, небрежно крутил в руках стакан с виски и думал о Шеннон. Судя по тому, что она сказала, девочка все поняла. Вот и отлично. Хищная улыбка мгновенно превратила и без того не очень красивое лицо в оскал. Больше она не убежит, понимает, что некуда. Неужели любит своего папочку? Харридж визгливо рассмеялся, а потом стал разглядывать стакан сквозь огонь камина. Блики от языков пламени отражались на поверхности напитка, и казалось, что внутри бокала тоже живет огонь. На лице Джонатана читалось явное удовольствие, когда он сделал глоток янтарной жидкости. Со стороны можно было подумать, что мужчина размышляет о чем-то красивом и прекрасном: деревьях, шелестящих листвой, детях, радостно играющих на площадке или тихо падающем снеге на Рождество. Но если бы кому-то удалось заглянуть в его мысли, то перед глазами предстала бы совершенно другая картина.
***
Уильям Макбрайт сидел в своем кабинете и слышал, как в гостиной внизу смеется Джонатан. Он уже жалел, что согласился на его предложение. Сам же во всем виноват, вот и надо было расхлебывать эту кашу. А он трусливо подставил под удар Шеннон. И теперь дочь должна выйти замуж за это чудовище. Уж Уил-то знал, что слухи о Харридже соответствуют действительности. И на самом деле реальность была даже хуже. Он не просто любил малолеток. Он творил такие вещи, мысли о которых могли прийти только в самый извращенный мозг. Часто тела тех подростков, которым не повезло столкнуться с «добрым дядей Джоном» полиция находила в мусорных баках. Они были изувечены, на запястьях и лодыжках раны от туго стянутых наручников, на лицах – синяки. Харридж не просто заковывал девочек и бил. Он их насиловал, долго и жестоко. Получал удовольствие, когда жертва страдала. И чем больнее было другим, тем приятнее становилось ему. И вот теперь такая судьба ждала Шеннон. Чертов ублюдок! Уил и сам не понимал, с какой стати вдруг согласился на этот брак. Будто пелена была перед глазами. Уже потом, когда сразу после его согласия Джонатан ушел, понял, на что подписался, но было поздно. Харридж поднялся к Шен, а утром она сбежала. И стало не до того. Все мысли были заняты поисками дочери, в которых рьяно принимал участие Джонатан. Уил и не думал, что Шеннон может сбежать. За два месяца он бы нашел выход, что-то придумал. Пошел бы на работу, попросил помощи у друзей…
Уильям в сердцах смахнул все со стола на пол. Бумаги разлетелись по полу, карандаши с ручками рассыпались, но ему было плевать. Он смотрел лишь на рамку с фото, на котором запечатлелись он, Миранда и Шеннон. Дочке тогда было всего четыре, она весело смеялась, глядя в камеру, Миранда тоже улыбалась, а ее рука лежала на талии Уила. Он же в ответ обнимал своих любимых девочек и целовал Шеннон в макушку. Они были счастливы тогда, что же случилось?
Уил поднял фото с пола. Стекло разбилось, и он смахнул осколки, ласково проводя пальцем по лицам жены и дочери. Когда все изменилось? Почему он этого не заметил? Как допустил, чтобы все зашло так далеко? И главное – какого черта он дал свое согласие на свадьбу? Надо ее отменить! Пусть лучше он станет нищим. А Шеннон? Она тоже? Ведь его девочка привыкла к лучшему. А он все проиграл, абсолютно все. Ему уже не принадлежали ни дом, ни компания… Что же он наделал!
Тяжело опустившись в кресло и все еще сжимая в руках рамку с фото, Уильям уставился невидящим взглядом в стену. Что бы он сейчас ни сделал, это скажется на дочери не лучшим образом. Откажется от свадьбы – и придется им жить на улице, питаться объедками и спать на картоне. Согласится – и неизвестно, какая судьба ожидает дочь. Эх, была не была!
Уильям вскочил и опрометью кинулся вниз. Ворвавшись в гостиную, застал Джонатана сидящим перед камином с бокалом виски. Взгляд у того был умиротворенный, на губах играла улыбка. Видимо, услышав щелчок замка, он обернулся. Выражение удовольствия моментально сменилось на презрение.
– Ты чего-то хотел, Уильям? – немного растягивая слова, будто не желая разговаривать, спросил Джонатан.
– Да, очень даже хотел! Свадьбы не будет! Я забираю назад свое разрешение.
– Поздновато ты опомнился, друг мой. Теперь уже ничего нельзя изменить. Через месяц Шеннон исполняется восемнадцать, свадьба назначена. Ты не можешь сейчас отказаться.
– Могу и сделаю это. Мне плевать, что будет со мной, но Шеннон не выйдет за тебя.
– А что будет с ней, ты подумал? Посмотри на нее. – Харридж сунул Уильяму под нос фото спящей Шеннон, которое он сделал в больнице. Выглядела она не лучшим образом: бледная, осунувшаяся, похудевшая. Слезы навернулись на глаза Уиллу. – А теперь подумай: если за полтора месяца скитаний стала такой, то что с ней будет через полгода? Год? Твоя принцесса станет нищенкой, оборванкой. Потом она подхватит пневмонию, денег у вас не будет, и она умрет от болезни, которую давно научились лечить. Этого ты хочешь? Да и я могу посодействовать тому, чтобы с ней что-то случилось. Это же просто – вколоть что-то в вену, станет спокойной, послушной и немножечко не в себе. Как тебе такой вариант? – Голос Харриджа будто усыплял бдительность, гипнотизируя. Джонатан чувствовал растерянность. Еще пять минут назад он был уверен, что поступает правильно. Но сейчас, глядя на фото, уже сомневался. А Харридж продолжал свой монолог: – И вообще, Шеннон уже согласилась. Она с нетерпением ждет возвращения домой. – Мужчина обвел рукой помещение.
– Согласилась? – удивленно спросил Макбрайт. – Но…
– Да. Я привел ей неоспоримые аргументы, и она не стала возражать. Сказала, что устала скитаться без гроша в кармане. Она хочет снова покупать красивую одежду, посещать салоны красоты, носить украшения. Ей осточертела жизнь на улице. Скоро она вернется домой и будет готовиться к свадьбе. – Сказав это, Харридж поставил стакан с недопитым виски на столик и направился к выходу. Уже у самой двери он обернулся и бросил: – Ах да, Шеннон передала тебе привет, – и вышел, насвистывая и при этом безбожно фальшивя.
А Уильям, словно отошедший от гипноза, рухнул в кресло, и в голове у него крутилась только одна мысль: как Шеннон могла согласиться?
Глава 5
Пару дней после аварии Шеннон только и делала, что спала. Отец не появлялся, а больше видеть она никого не хотела. Заметила, что приходил Джонатан, но притворялась спящей. К счастью, он только заглядывал, но не будил ее и не задерживался дольше нескольких минут. После его ухода она ощущала, как дышать становится легче. В его присутствии воздух словно густел, не давая вдохнуть полной грудью.
Сестра, понимая, что пациентке неприятно видеть посетителя, старалась выпроводить его быстрее под предлогом каких-нибудь процедур или осмотров. Шеннон лишь прикрывала глаза в знак благодарности – разговаривать не хотелось совершенно, а Кларисса улыбалась и подмигивала. Ей этот тип тоже не нравился, но задавать вопросы она не решалась. В конце концов, это не ее дело. Поэтому она поправляла одеяло, поднимала или опускала шторы, приносила еду, ставила капельницы и выполняла все другие обязанности молча, не представляя, что творится в мыслях у Шеннон.
А та, лежа в бездействии, раз за разом прокручивала в голове слова Джонатана: «Если ты не вернешься, сердце твоего отца просто не выдержит». Она была уверена, что Харридж намекал на смерть Уильяма Макбрайта. И верила, что Джонатан способен на убийство. В его ухмылке ей чудился оскал, в шепоте – шипение змеи, а визгливый смех напоминал хохот гиены. Ее аж передернуло. Стать его женой, каждый день видеть рядом с собой, терпеть в своей постели… Не о таком будущем она мечтала, возвращаясь домой из пансиона. Ей хотелось тихих вечеров рядом с отцом за обсуждением книг и фильмов. Уютного дома, каждый уголок которого она знала с детства. Теплого молока с печеньем перед сном. Интересной работы и хороших друзей. Веселых походов в горы или выходов на яхте в море. А еще мечтала найти настоящую любовь. Такую, чтобы с первого взгляда и до гробовой доски. Милого доброго парня, умного, симпатичного, в меру серьезного, в меру беззаботного. Умеющего и посмеяться, и поддержать в трудную минуту. Ласкового, нежного и любящего. Уютного и родного.