Шаги России. Хождение на Запад и обратно
Шрифт:
2. Русофобия и петля анаконды
Национальная рознь и ненависть широко распространены, и даже, возможно, являются отличительной чертой Homo Sapiens. Это повсеместно встречается в виде бытовой неприязни, но иногда вырастает до масштаба массового геноцида, организованного властями. В быту это связано с вечной склонностью человека искать «виноватого», перекладывать свои трудности и беды на другого или других – на «злых, глупых, отсталых», на всех, кому удается приклеить тот или иной унизительный ярлык. Такое происходит легче, если делается сообща, тогда дополняется чувством «правоты», «единением толпы». Многим это облегчает или оправдывает их «трудную» жизнь, доставляет удовольствие, рождает чувство превосходства, «лечит» комплексы
Национальная рознь и ненависть может рождаться и расти «снизу», с бытового уровня, когда общество неоднородно, состоит из живущих «бок о бок» представителей разных этносов, с разными языками, культурой, религиозными верованиями, бытовыми привычками. Тогда отдельные «трения» или столкновения могут вести к формированию устойчивой неприязни со своей «обвинительной» легендой и унизительными характеристиками. Но то же может насаждаться и «сверху» – властями, на государственном уровне, намеренно, по политическим мотивам, когда для бытовой «низовой» неприязни нет ни повода, ни условий, а сами сталкиваемые народности живут за тысячи километров друг от друга. Насаждаемая сверху национальная фобия нужна властям сначала для формирования и поддержания общественного мнения в нужном ключе, затем военной пропаганды разной степени интенсивности, вплоть до «истерии» для дискредитации противника, с началом реальных действий.
Русофобия, как ненависть или «презрительное» отношение к русским людям, исторически относится ко второму виду этого явления. Русские, в отличие от многих других народностей, переселяясь по тем или иным причинам на Запад, никогда не образуют областей компактного проживания, т.е. кварталы, улицы, населенные ими по преимуществу. Эмигрируя, русские склонны широко расселяться, и позже во втором поколении практически не отличаются от окружающих, «растворяются», сохраняя, тем не менее, свои культуру, язык, традиции и верования в узком семейном кругу. Возможная причина – свойственная русским людям национальная «толерантность» и любовь к просторам, которые позволили им распространиться в своей стране на одиннадцать часовых поясов, присоединяя и объединяя, но не подчиняя. Никогда за рубежом русские не ограничиваются какой-либо одной, типичной для них работой, не занимают трудовую «нишу». Бытовая неприязнь нигде и никогда не была причиной отрицательного отношения к русским людям. Пример: полное и безболезненное растворение «белой» эмиграции русских на Западе после Гражданской войны (по оценкам Красного Креста – 1194000 человек), а также двух-трех последующих волн, не меньших по численности.
Организованная западная русофобия началась с разделения христианской церкви на восточную и западную. Император Карл Великий в 8-9 веках для идейного объединения своей империи из полудиких и чуждых друг другу европейских народов провел в жизнь политику, понятную и доходчивую на уровне инстинктов – посеял и начал взращивать религиозную вражду. Его империя в половину западной Европы нуждалась в особой, независимой от Константинополя религии. Поэтому предвестником русофобии стал намеренный раскол общей христианской церкви на западную и восточную.
Не только религиозная рознь, геополитические опасения или хищные замыслы поддерживают вечную неприязнь Запада к России. Еще в девятнадцатом веке Н.Я. Данилевский, размышляя о несовместимости внутреннего мира русских и западных людей, их цивилизаций, высказал мысль, что каждый народ или цивилизация имеет определенную цель, предназначение, данное ему свыше, которое необходимо выполнить – в этом весь смысл и содержание его истории. Поэтому попытки того или иного народа поменять свою историческую судьбу на чужую – более развитую и культурную, как ему представляется, является противоестественным и невыполнимым. Одним из «законов», который выдвинул Данилевский, гласит: «Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых ему предшествовавших или современных цивилизаций».
Объясняя вечную неприязнь Запада к России, он писал («Россия и Европа»): «Европа не признает нас своими. Она видит в России и в славянах вообще нечто чуждое, а вместе с тем такое, что не может служить для нее простым материалом, из которого она могла бы извлекать свои выгоды. … Европа видит поэтому в России и в славянстве не чуждое только, но и враждебное начало. … Европа понимает, или точнее сказать, инстинктивно чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое, твердое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить, – которое, следовательно, нельзя будет себе ассимилировать, претворить в свою кровь и плоть, – которое имеет и силу и притязание жить своею независимою, самобытною жизнью. … Это-то бессознательное чувство, этот-то исторический инстинкт и заставляет Европу не любить Россию». Подчеркнем, это было написано в 1871 году.
Единственная ли это причина тысячелетней ненависти Запада к России, и можно ли называть это ненавистью? Вероятно, не более, чем называть ненавистью поведение стаи голодных волков по отношению к лосю, настигнутому ими в лесу. Разберем отдельно отношение к России каждого голодного «волка» из стаи под названием «Запад». Не углубляясь в седую старину, начнем с победы союзников над Наполеоном, с подписания Парижского мирного договора. После блестящей победы России в наполеоновских войнах то был момент ее триумфа, признания великой европейской державой, всеобщей ее популярности на всех «этажах» европейского общества. Но уже через несколько лет былые союзники превратились во врагов.
Британская русофобия возникла, как чисто геополитическая – вскоре после поражения союзниками Наполеона. До этого Россия и Британия веками относились друг к другу нейтрально, не имея значимых поводов для вражды или дружбы. Но после поражения Франции единственным соперником Англии в Европе стала Россия. Российская активность на юге собственной империи показалась Британии подозрительной и угрожающей ее колониальным владениям на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и, главное, в Индии. С тех пор началось то, что именуется в геополитике «Большая игра» – противостояние в XIX веке этих двух империй. Поэтому власти Великобритании с тех пор стали искусственно насаждать у себя русофобию.
Во время войны России с Турцией и греческой борьбы за независимость британская пресса была уже настроена воинственно и истерично: «Это означает, что Россия будет обладать тем, что давно, пытается получить – военно-морской базой в Средиземном море. … При таком росте влияния она сможет, когда ей вздумается, со сравнительно небольшими трудностями, овладеть Константинополем и простереть руки на восток, поколебав основы наших азиатских владений (статья в «Морнинг Геральд»)».
Широко распространялась брошюра «Замыслы России», в которой предупреждалось: «владение Россией самой сильной стратегической позицией в мире (Константинополем и проливами) делает Россию способной захватить господство в Средиземноморье, Центральной Азии и тем подорвать торговлю и мощь Франции и Великобритании. С базой в Константинополе Россия окажется в одном шаге от мирового господства».
Властями Великобритании спешно формировалось общественное мнение, что Россия – враг номер один, а ее царь – деспот, варвар и вероломный захватчик. В России в ответ на последовавшие действия Британии навсегда прижились крылатые слова, которые приписывают Александру Суворову: «англичанка гадит».
Не вступая пока в прямое военное противостояние, Британия, однако, по своему обыкновению не считала предосудительным или бесчестным вести интриги, устраивать провокации и организовывать политические убийства в болевых точках по всему миру, включая Россию. В 1804-м году английский дипломат стоял за заговором и убийством императора Павла с целью воспрепятствовать сближение России с наполеоновской Францией и присоединению ее к континентальной блокаде английских товаров. Столетием позже, в Первую мировую войну, агент британской Секретной разведывательной службы был соучастником убийства Григория Распутина.