Шаги за спиной
Шрифт:
– Надеюсь, вам известно, что Круминь действовал по указанию и с благословения мистера Формена. Адвокат рассмеялся.
– Это же слухи, это не более чем слухи!
– Вы в этом уверены?
Элтинхорст нервно заерзал в кресле.
– Если говорить честно, Круминю было поручено… – Он запнулся, затем, будто решившись говорить начистоту, продолжал: – Круминю было поручено уговорить обеих женщин переехать в Австралию, где
– Весьма сожалею, – вздохнула она, – но ваша информация, мистер Элтинхорст, не совсем точна. Круминь имел задание сначала уговорить обеих женщин выдать мистеру Формену генеральную доверенность, чтобы тот мог по собственному усмотрению распоряжаться этим капиталом, посулив им взамен беспечную и роскошную жизнь за границей, если они пожелают уехать. Это совсем иная юридическая концепция. Старую Каролину Упениеце можно обвинить в чем угодно, только не в глупости. Она верно оценила этот ход и поэтому выразила желание немедленно ехать в Австралию и распоряжаться деньгами самолично, без любезного посредничества мистера Формена.
– Все это, конечно, чрезвычайно интересно, – адвокат выпустил клуб дыма. – Только не понимаю, какую связь это имеет с наследством?
– Самую прямую. Подобный вариант отнюдь не устраивал мистера Формена. Поэтому Круминь решил во что бы то ни стало уломать Катрину Упениеце выдать доверенность. Катрина, в свою очередь, категорически отказывалась уезжать со своей матерью в Австралию и, как показалось Круминю, готова была лучше согласиться на отказ от наследства в пользу своего сводного брата. А поскольку неожиданно объявился друг юности Катрины Леясстраут, занимающий важное общественное положение и, возможно, компетентный в вопросах
– Вы полагаете свою версию абсолютно точной? – с циничной ухмылкой спросил Элтинхорст.
– Безусловно, – подтвердила женщина. – Она почерпнута из материалов судебного процесса.
– А если говорить точнее, то лишь из показаний подсудимого Краминя-Круминя, который ради спасения своей шкуры готов был оболгать кого угодно. О таком варианте вы не подумали? Круминь являлся, как вы это называете, деклассированным элементом, человеком без принципов и совести, спекулянтом на довоенной черной бирже, во время немецкой оккупации служил в администрации рейха в качестве особого уполномоченного.
– Суду было известно и это.
– И ваш суд поверил словам такого человека?
– Верил ему лишь ваш мистер Формен. Наш суд верит только доказательствам, а их предостаточно. – Женщина говорила спокойно, с вежливой улыбкой, но голос ее был тверд. – Тем не менее ваш патрон вступил в сделку с преступником и в случае удачи гарантировал ему участие в доходах в размере десяти процентов.
Адвокат почувствовал, что теряет самообладание.
– Вижу, вы всячески пытаетесь скомпрометировать моего патрона, представив его в качестве соучастника убийцы и тем самым лишить его права на наследство. Вам это не удастся!
– Нам этого и не требуется, – пожала плечами женщина. – Мы располагаем документом, который вас убедит. – Она достала из сейфа бумагу и передала Элтинхорсту. Адвокат, надев очки, стал читать:
– "Министерству здравоохранения". Что это означает? – спросил он в полнейшем замешательстве.
– Это значит, что Катрина Упениеце пожертвовала свое наследство Министерству здравоохранения Латвийской республики с тем, чтобы деньги пошли на борьбу против рака. Как видите, последняя воля Альберта Порманиса исполнена: капитал попал в руки его внучки Катрины Упениеце – истинной латышки и патриотки.
Ошарашенный Элтинхорст захлопнул свою папку.
– Буду весьма благодарна, если вы завтра соблаговолите явиться в десять ноль-ноль для официального ознакомления с текстом завещания и получения заверенной копии, – услышал он ровный голос сотрудницы советского посольства.