Шах и мат
Шрифт:
Все эмоции написаны на лицах. Говорят все, что думают. Благо это или большой минус?
Мы отправились дальше, в компании с хмурым Олегом и радостным Толей. Прошли пару кварталов, в противоположную от Дворца культуры сторону и увидели кафе через дорогу. Олег целеустремленно направился туда, а Уголков хотел идти дальше, он вчера рвался на набережную.
— Мне плевать, куда ты хочешь, — безапелляционно заявил Рожкин. — Я собрался промочить горло. Немного выпить за твою победу. И за мое поражение.
Только теперь Уголков обратил внимание на безрадостное лицо коллеги.
— О, так ты проиграл, — пробормотал он. — Тогда извини, что-то я и не заметил.
После такого заявления поход на набережную уже был забыт и мы отправились в кофе. Судя по всему, Рожкин собирался нас напоить от души, потому что он заказал бутылку водки и закуски. И явно не хотел останавливаться на достигнутом.
Я не пил вообще и как Олег меня не уговаривал, наотрез отказался даже пригубить. Заказал себе лимонад и пил только его. Хотя, черт побери, он был ледяной, как кусок айсберга.
Уголков выпил только рюмку. Мы обсудили ходы Коротынцева и пришли к выводу, что главной причиной его поражения была прозеванная ладья на двадцать пятом ходу.
— Эх, ребята, — горько сказал Рожкин, который совсем раскис. — Как же я вам завидую. Вы еще будете бороться, а я уже отправлюсь домой.
Некоторое время мы пытались его утешить, но Рожкин впал в отчаяние. Через час мы закончили трапезу и отправились назад в гостиницу.
Там я встретил Муромцева. Тренер уже давно потерял меня. Кстати, надо признаться, что я еще так и не позвонил домой и не сообщил о первой победе. Поэтому я договорился с Муромцевым о встрече за ужином, отвел Рожкина в номер и позвонил домой.
Тут оказалось, что родители уже знали о моей победе. По радио передали предварительные итоги первых партий и семья праздновала победу. Отец тоже был счастлив.
— Мне на работе шеф сообщил, что ты выиграл, — радостно сказал он мне в трубку. — Представляешь, вызывает к себе и говорит, что ты победил. Оказывается, он тоже слушал новости и услышал фамилию Архаров. Молодец, сынок!
Он уже забыл, как хотел отправить меня в боксеры. Шахматы оказались не менее престижным видом спорта.
— Давай, задай там им всем жару, — пожелал отец.
Мать больше интересовало, нормально ли я там питаюсь и не хожу ли раздетый.
— Да все отлично, здесь совсем не холодно, — сказал я и поежился, ощущая странное першение в горле. Видимо, я чуток переборщил с тем ледяным лимонадом. — Кормят, как на убой. Сплю, как убитый, без задних ног. Режим соблюдаю. Так что не беспокойся.
Сестры к тому времени уже разбежались из дома со своими кавалерами и с ними я так не поговорил. Распрощался с родителями и отправился на ужин.
Там меня уже ждал Муромцев.
— Куда ты пропал? — хмуро спросил он. — Учти, здесь нельзя допускать таких опозданий, как на городском турнире. Сразу засчитают поражение и никто не будет с тобой цацкаться.
Мы сели ужинать и за столом тренер рассказал, что меня ждет завтра.
— Твой следующий соперник уже определился, — сказал он, прихлебывая щавелевый суп. — Это будет Дугин Гриша, тоже очень сильный игрок. Очень силен в атаке. И в обороне. Тебе придется с ним туго завтра.
Мы засиделись за столом, обсуждая тактику действий на завтра. Суп давно остыл, а потом официанты заставили нас освободить стол, чтобы другие посетители тоже могли поужинать. Мы перешли в номер, где продолжили подготовку. Муромцев уже достаточно хорошо изучил игру Дугина и поэтому успел разработать противоядие. Впрочем, долго болтать Муромцев тоже не дал.
— Ну все, завтра продолжим обсуждение, — сказал он, выгоняя меня из номера. — Иди спать и ни о чем не думай. Завтра у тебя важный день.
Я отправился в номер и обнаружил там храпящего Рожкина. Тоже улегся спать и сначала лежал, обдумывая завтрашнюю партию. Сам не заметил, как заснул.
Утром меня опять разбудил Муромцев. Выглядел тренер неважно: круги под глазами и серое осунувшееся лицо. Мы позавтракали и снова приступили к обсуждению предстоящей партии.
Кстати, горло после вчерашнего лимонада у меня побаливало. Трудно проглатывать куски пищи. Обсуждение мы закончили только к обеду и после трапезы тренер меня уже не трогал.
— Пойди пройдись по набережной, подыши воздухом, — посоветовал он мне. — Потом полежи в номере, посмотри телевизор, радио послушай. Отвлекись. И вовремя приходи на игру.
Я последовал его советам и около четырех оказался в зале, где проходили игры. Дугин уже сидел за столом, ожидая меня. Я уже видел его до этого, поэтому сейчас просто разглядел вблизи.
Мужчина среднего роста, плотного телосложения. Возраст около тридцати лет. Длинные темные волосы, даже немного вьющиеся. Маленькие тусклые глазки, толстые щечки и крупный нос. Он задумчиво глядел на доску.
Мы поздоровались и я тоже опустился в свое кресло. Огляделся и сразу заметил, что столов гораздо меньше, также, как и турнирных таблиц на стене. А вот количество зрителей ничуть не уменьшилось. Журналисты то и дело щелкали фотоаппаратами.
В этот раз мне предстояло играть белыми. Я поглядел на доску и попробовал отрешиться от окружающего мира. Между прочим, пока игры не начались, зрители разговаривали почти в полный голос и в зале стоял гул, как на базаре. Наверное, эта шумиха продолжится и в дальнейшем, я уже такое наблюдал.
Как только объявили о начале игры, я понял, что сегодня снова могу впасть в галлюцинации и увидеть шахматные баталии. Впрочем, самое главное, чтобы это не мешало мне играть.
Дугин протянул мне руку и улыбнулся.
— Ну что, начнем? — спросил он.
Да, уже время. Я пожал его мягкую ладонь и отправил пешку на е4. Нажал на кнопку часов и посмотрел на соперника. Стандартное начало, стандартный ход. После вчерашней победы над Бондаревым я чувствовал себя гораздо увереннее. Дугин должен ощутить всю мощь моего штурма.