Шах нефтяному королю

Соболев Сергей Викторович

Когда открылась дверь его камеры, узник тупо, словно робот, поднялся с топчана. За те два месяца, что его здесь содержат, он уже был приучен к некоему незамысловатому порядку. Поначалу его сильно избивали, и хотя побои с некоторых пор прекратились, особого желания нарушать этот порядок у него не возникало.

– Присаживайтесь, Николай Дмитрич, – прозвучал от порога знакомый голос. – Ну что, вспомнили наконец то, о чем вас спрашивал Ильдас?

Тимур разговаривал с пленником через открытую дверь, оставаясь в коридоре. Помощник Ильдаса появлялся здесь не чаще раза в неделю, а иногда приезжал и сам Хорхоев-младший.

Их интересовали, среди всего прочего, точное местонахождение Тамары, дочери Руслана, а также сведения о банковских проводках, включая сюда судьбу пятидесятимиллионного кредита.

– Девушку, дочь Руслана, мы и без вас нашли, Николай Дмитрич, – сообщил Тимур. – Мы все равно своего добьемся! И охота вам здесь сидеть, господин Рассадин?! Рассказали бы нам всю правду, сообщили, где припрятаны документики, и шли бы себе на все четыре стороны…

Рассадин, естественно, знал, что у Руслана Хорхоева есть взрослая дочь. Он был в курсе, что Тамара живет за границей, и даже знал страну, где она ныне обитает. Он видел ее не менее десяти раз, когда они с Русланом по делам бывали в Западной Европе, – Руслан встречался с Тамарой не только в Лондоне, но и в Париже, Каннах, Лозанне…

Руслан полностью доверял своему старинному другу Николаю. Но Рассадин никогда не злоупотреблял его дружбой, не пытался выпросить у него все его секреты, потому что существуют вещи, о которых не рассказывают даже самым близким друзьям.

Зная, что Тамара имеет вид на жительство в Великобритании, он никогда не интересовался ее домашним адресом. Девушка позвонила ему из Англии спустя несколько дней после того, как стало известно о гибели ее отца.

Рассадин рассказал ей все подробности, но лишь касательно этого трагического случая. Руслана и тех, кто погиб вместе с ним, похоронили в тот же день недалеко от места падения вертолета – все юридические формальности, сопутствующие гибели людей, были соблюдены уже задним числом, поскольку у Рассадина в Кызыле все было «схвачено», так что оформить нужные справки не составило труда.

Некоторое время после смерти президента ОАО «Альянс» Рассадин вынужден был провести в той же республике Т., где он тотчас же приостановил доразведку нефтяных полей. Бекмарс улетел в Москву почти сразу, не проявив особого желания вникать в детали «южносибирского проекта», – он, хотя и уважал профессионализм старшего брата, все же в душе считал последнюю затею Руслана блажью, которая может принести одни убытки.

Заморозив на время проект, Рассадин слетал на пару дней в Москву, повстречался там с Ханом и Абдуллой, а также провел в присутствии Бекмарса и Абдуллы совещание с менеджерами компании. Еще около месяца пробыл в Тюмени, на месторождениях и других объектах компании – после смерти Руслана на плечи Рассадина легла дополнительная нагрузка. А когда вернулся в Москву, Ильдас Хорхоев натравил на него своих подручных, после первого же знакомства с которыми Николай Дмитрич оказался в этой темнице.

Он уже говорил ранее Хану, как и его сыну Бекмарсу, что он чистой воды производственник и никогда не имел отношения к финансовой деятельности объединения. Определенной информацией в этом плане он, конечно, располагал. Например, он знал, что Руслан намерен инвестировать несколько десятков миллионов долларов в доразведку нефтяных полей в республике Т. И о том, что президент компании взял кредит у швейцарских банкиров под залог акций своей фирмы. Но конкретные детали этих финансовых операций, которыми занимался лично Руслан, Рассадину были неизвестны.

Николай Дмитрич пытался объяснить это Ильдасу и его бухгалтеру Тимуру, но они отказывались верить ему. Им втемяшилось в голову, что Рассадин что-то скрывает. Что даже если он не был наделен правом «второй» финансовой подписи, то ему все равно должны быть известны какие-то детали, которые позволили бы им напасть на след упрятанных в офшоры хорхоевских миллионов…

Он и сейчас не слушал, о чем его спрашивал Тимур. Ильдас пригрозил, что если Рассадин не «расколется», то его убьют еще до того, как настанет срок погашать взятый Русланом пятидесятимиллионный кредит.

– Какое сегодня число? – неожиданно спросил он.

– Не важно, какое сегодня число, – раздраженно процедил Тимур. – Если не расколетесь, жить вам осталось – ровно сутки!

Оставшись в одиночестве, Рассадин уселся на топчан и замер, понурив голову.

Был бы жив Руслан, он бы такого не допустил. Эх, Руслан, Руслан… Все же какую злую шутку сыграла с тобой, а заодно и твоим другом Рассадиным, злодейка-судьба…

Знакомство их началось с заурядной драки. Случилось это в шестидесятом или годом позже, когда Искирхан Хорхоев вместе со своими домочадцами вернулся из ссылки в Грозный. В районе Катаямы дрались русские с чеченцами, причем в свалке участвовало до полусотни подростков, которых бросились разнимать взрослые. Нет, Николай и Руслан не дрались меж собой, они были как раз среди тех, кто растаскивал в разные стороны драчунов, вооруженных цепями и кусками арматуры.

Выяснилось, что их родители знакомы и что они даже живут по соседству.

Рассадин-старший тоже был нефтяником и был наслышан о Хорхоеве еще с военной поры. Они прожили в Грозном лет восемь, и в середине шестидесятых старшего Рассадина вновь перевели в Москву, в Главк нефтеразведки, где он работал с сорок третьего по пятьдесят седьмой год. Сам он выходец из пролетарского Грозного, поэтому так и случилось, что его за провинность перевели из центра на Северный Кавказ, в знакомые ему с детства места…

Провинность была такая: неоправданный перерасход средств на нефтеразведку в неперспективных районах Южной Сибири. Корыстных побуждений в действиях Рассадина-старшего не обнаружили – иначе посадили бы, – в качестве же наказания за неоправданно большие траты на геологоразведку его отправили в почетную ссылку в богатую нефтью Чечено-Ингушетию.

Вообще вся эта история с обнаруженными в отдаленных окрестностях Кызыла богатейшими залежами нефти насчитывает почти шесть десятков лет, и развивалась она по странному, причудливому, похожему на детектив сценарию.

Первым наличие нефти в недрах республики Т. обнаружил Дмитрий Рассадин, отец Николая, в ту пору заместитель начальника крупной геологической партии. Автономия эта была включена в состав СССР лишь в октябре сорок четвертого года. Говорят, Сталин очень удивился, когда узнал в связи с каким-то поводом, что данная территорию хотя числится советской, но юридически не входит в состав Страны Советов. После чего в это южносибирское захолустье с его кочевьями и редкими староверскими скитами были направлены люди из других регионов страны, для пополнения и укрепления местных кадров. А также была направлена в Кызыл крупная поисковая партия, поскольку требовалось выяснить, какими ценными ископаемыми богаты недра этой свежеиспеченной автономии.