Шахматы. Чёрная королева
Шрифт:
— С каких пор быть не таким, как все, стало плохо?
— А с каких хорошо?
— Хорошо, Марта. Сложно, порой даже больно и невыносимо обидно, но хорошо.
— Поэтому ты сегодня один, а завтра другой? Утром разбойник, а вечером честный страж правопорядка? Вчерашний босяк с улицы, сегодня пытается выглядеть героем-любовником и заполучить доверие. Интересная позиция.
— Я хотя бы пытаюсь вырваться из паутины условностей, правил и запретов. Я не такой, как все. Не честный, не правильный, не законопослушный. Я ненавижу контроль. Ненавижу рамки, в которые меня с
— Альтернативное мышление? Это интересно. А кассу ты зачем ограбил? Тоже как-то иначе перековеркал эту истину? Подогнал под какие-то свои рамки приличия?
— Это исключительно с целью разнообразить жизнь. Быть правильным… это ведь так скучно. Не так ли, Марта? Ты ведь это как никто другой знаешь. Стараться кому-то угодить только лишь из желания доказать, мол, вот она я, такая же, как и все вы! Не плохая и не хорошая, а именно такая же.
— Разнообразить? А если бы что-то пошло не так? Если бы вы кого-нибудь убили? Тебе было бы так же весело?
— У каждого своя судьба. — Пожал Вадим плечами, видя, как Марта бесится, на это показное безразличие глядя. — И если кому-то суждено умереть от моей пули, то это случится.
— Очень удобная философия. А тебе было бы так же весело, если бы умереть от твоей пули было суждено мне?
— Не шути так, детка. Не нужно. — Изменился Вадим в лице и напускную легкость быстро прогнал.
— А что? Судьба! — Руками она развела, скрипя зубами от досады.
— Это уже не судьба. Это дурость. Преимущественно твоя. Не советую становиться у меня на пути, красавица.
— Что так? Раздавишь и не заметишь?
— Скорее, завяжу с баловством и не буду тешить твое самолюбие, оставляя право выбора всякий раз, когда мнения расходятся. Я умею прогибать под себя людей, Марта. Не захочешь лаской — прогну силой. А ты сможешь и дальше стенать на тему, что тебя использовали. Ведь так твоя репутация порядочной девочки, папиной дочки не пострадает.
— Ты не имеешь права обвинять меня в том, что твои убеждения и жизненные позиции с моими разнятся. Я такая и другой не стану!
— А я не такой, что ли? — Усмехнулся он, разряжая обстановку. Руку протянул и по плечу Марту погладил, понимая, отчего она сейчас не желает его прикосновение сбросить. — Сложно все. Многогранно. И ты так легко рассуждаешь на тему: любить или не любить. Причем за двоих все решила.
— Потому что мое решение правильное. — Выговорила чрезмерно твердо и четко. — И не стоит к твоим криминальным талантам добавлять еще и славу нарушителя семейного спокойствия. — Грустно улыбнувшись, отмахнулась Марта, а Вадим всем телом напрягся.
— Ты
— Когда тебя в кассе узнала несмотря на маску — да. Испугалась за дурака. Настолько, что о себе забыла. Даже не знаю, что теперь сказать в свое оправдание… Ты мне небезразличен. Так будет наиболее верно.
— Небезразличен? Это уже что-то…
— Вот только не нужно ладони потирать. Мое решение неизменно.
— Мы бессильны перед обстоятельствами, Марта. А они с легкостью разрушают жизни и веру в светлое будущее. Заставляют искать новые пути и цели. О чем ты мечтаешь?
— О женском счастье. — Легко ответила, и не думая таиться.
— О чем?..
Тому, как Вадим нахмурился, она рассмеялась.
— О том самом. О детях. О том, чтобы они были счастливы. Чтобы могли мной гордиться, а не ходить, стыдливо отворачиваясь от других.
— И снова какие-то другие! — Вадим громко всплеснул ладонями. — А сама-то что? Счастье только на страницах книг и видела? И как детей своих учить тому же будешь? Тоже по книжкам? Подумай об этом сейчас, порассуждай, ты ведь девочка ответственная, должна с умом подходить к вопросу и быть подготовленной. Как можно сделать счастливыми других, не понимая, в какую сторону двигаться? Ведь точно слепая будешь за чьей-то спиной идти. И куда придешь? Не знаешь, так я скажу тебе: к чужому счастью! В этом смысл?
— Я счастлива. — Не понимая сути обвинения, возразила Марта.
— Тогда что ты здесь делаешь?! — Зло бросил фразу Вадим и скривился, ожидая, когда же она извиваться начнет, пытаясь ответ подобрать, но лицо разгладилось в момент, как понял, что ничего от нее не слышит. — Когда человек счастлив, он большего не ищет. — Тихо пробормотал, зная, что она то же самое сказать была готова.
— Тебе меня совсем не жаль… — Проронила Марта тихо вместо любых препирательств и вскинула голову, чтобы глаза его видеть. Красивые черные глаза.
— Пусть муж тебя жалеет, а я жить научу!
Но Марта в ответ отрицательно качнула головой.
— Я семью хочу. Чтобы меня любили. Чтобы мои дети выросли в этой любви. А ты сможешь только больно сделать. Даже сейчас не пытаешься этого скрыть.
— А любовь это и есть боль. И жизнь — это боль. А еще… Еще у меня тоже мечта есть, Марта. И она, эта мечта, очень похожа на твою. Только ради нее я готов жертвовать.
— Жертвовать чужими жизнями? Кто же спорит. Дерзай! — Оскалилась, поднимаясь, свысока на него глядя.
— Так ведь не в этом смысл, Марта. — Осторожно выдохнул Вадим и в каком-то ступоре смотрел, как она в сторону дома уходит.
Спустя время, подскочил, догнал, схватил за руку.
— Пусти!
Попыталась вырваться, а он не позволил. С силой прижал и руками поперек груди перехватил, спиной к себе разворачивая. Над ухом склонился, что-то большее, чем просто слова передать готовясь. Сжимался сам и ее сжимал. Как сердце выпрыгнуть грозилось, слышал, как хрипы вместо слов с ее губ срывались, но даже тогда не отпустил.