Шакалы
Шрифт:
– Юрий Васильевич, ты уж расстарайся, держись своей версии, что взрыв произошел в результате утечки газа и неосторожности бомжа.
– До завтрашнего дня продержусь, Лев Иванович, завтра меня спрашивать перестанут. Строители, отцы города не возьмут на себя такой грех. Привезут своих специалистов, проведут химический анализ. Сегодняшнюю науку не обмануть, разберутся, что рвануло.
Оперативники замолчали, испытующе смотрели на Гурова. Как бы он внешне ни был спокоен и безразличен, сыщик на самом деле опасался всесильного генерала Коржанова.
Тогда, в номере генерала, Гуров дерзко ответил, мол, чья голова слетит первой, еще неизвестно. Сказать можно все, и хотя сыщик интуитивно чувствовал, что власти Коржанова приходит конец, обострять отношения крайне нежелательно.
О взрыве в городе генерал, естественно, узнает, начнет интересоваться, выяснит истину… Гуров зябко пожал плечами. Конечно, сейчас, накануне выборов, генералу не до того, но все проходит, а память у Коржанова отличная.
После долгой паузы Гуров сказал:
– Ты, Юрий Васильевич, обратись в ФСБ, у них сил побольше, чем у милиции. Террорист в полусотне метров от Президента – это не шутка. Что сделают со мной – это одно, а что сотворят с начальником местной безопасности – совсем иное. Ученые мужи могут установить истину. Главное, чтобы она не обнародовалась газетами и телевидением.
– Не знаю, – нерешительно ответил Попов. – Сегодня журналисты люди свободные.
– Никто на их свободу не покушается, но ограничить круг информации можно. Твое дело начальнику службы безопасности разъяснить ситуацию, а его проблемы – решать, как сберечь лампасы и кресло.
– У нас укрытие, мы теракт предотвратили, – вставил Станислав.
– Не хотелось бы обнародовать, дело не в нас. Россию и так трясет, не хватает только покушений и разборок, – сказал Гуров, вновь наполнив рюмки. – На посошок, и переходим на кофе.
Игорь Смирнов летел в Москву одним рейсом с оперативниками, спал в соседнем кресле с Гуровым, который тоже слегка похрапывал. Игорь открыл глаза, увидел в иллюминатор ватные хлопья облаков, не мог сообразить, где находится, понял, что сидит в салоне самолета, но не мог вспомнить, когда и как сюда попал. Рядом спал мужчина, лицо вроде знакомое, но где видел, вспомнить не мог. Неожиданно в голове раздался грохот, он пригнулся, схватил соседа за руку, хотел крикнуть «ложись», но лишь беззвучно разинул рот.
Гуров проснулся, увидел потное искаженное лицо парнишки, его руку с побелевшими от напряжения костяшками пальцев, тряхнул Игоря за плечо, спокойно спросил:
– Игорь, ты будешь сок или минералку?
– Опять бомбят, – пробормотал парень.
– Приснилось. – Гуров взял с подноса у проходившей стюардессы два стакана воды, один вложил в руку Игорю. – Меня тоже порой кошмары мучают.
– А где Семен Петрович? – спросил Игорь.
Он очень хотел узнать, что именно взорвалось, удалось покушение или нет? Как Игорь ни был выбит из колеи, пусть в памяти зияли пустоты, он чувствовал – задавать подобные вопросы незнакомому мужику не следует.
– Семен Петрович уехал в командировку, – ответил Гуров.
Так малому ребенку, у которого умерла мать, говорят, что она уехала по делам.
– Думаете, у меня совсем крыша поехала? – Игорь жадно выпил воду, откинул столик, поставил стакан. – Его арестовали или убили? А вы кто будете?
– А черт его знает, сам не разберусь, кто я такой. – Гуров внимательно посмотрел в лицо парня, пытаясь понять, в своем ли тот уме.
– Вы из милиции или КГБ?
– Голубчик, КГБ давно распустили, давай поспим, у меня голова не на месте.
– Вы меня арестовали? А зачем вы забрали мой лечебный пояс? Я контуженый, у меня спина больная.
– Ты, Игорь, задаешь столько вопросов, не знаю, на какой отвечать. Давай по одному, я отвечу, ты задаешь следующий.
Игорь пытался сосредоточиться, вспомнить события последних дней, не получалось, в сознании мелькали размазанные отрывки, так мелькают фигуры людей, которые стоят на платформе, а ты в поезде проносишься мимо.
– Где Семен Петрович?
– Я уже сказал, он уехал в командировку.
– Не верю! Вы его арестовали или убили!
– А за что его можно арестовать? Тебя арестовать, его арестовать. Ты, Игорь, совсем запутался. Давай, парень, поспим, лету еще два часа. – Гуров повернулся на бок, пытаясь устроиться поудобнее.
– Слушайте! – Игорь вцепился в плечо Гурова. – Меня контузило, но я не идиот! Правда, эти таблетки… Они помогают, потом хуже становится и память отшибает.
– Как тебя в армию призвали, помнишь? – Гуров сел прямо, закурил.
– Отлично! Чего тут не помнить?
– Вот и рассказывай, как тебя в армию призвали, где служить начал, о контузии, все по порядку.
– Долго говорить.
– А нам и лететь долго, давай, Игорек, рассказывай.
Когда самолет с оперативниками только прогревал двигатели, лайнер с Президентом и его свитой уже приземлился в Шереметьеве.
Генерал Коржанов говорил по телефону, точнее, кричал:
– Ты начальник службы безопасности или полный мудак? Через три минуты после отъезда с митинга взрывается соседний дом! И ты мне толкуешь про утечку газа? Я тебе скажу, что у тебя утекло и куда.
Некоторое время генерал слушал начальника ФСБ, затем снова заговорил:
– Я про экспертизы слушать не хочу, вы не служба безопасности, а свора жуликов и дилетантов. Менты? Обыкновенная уголовка знала, а вы и понятия не имели! Откуда мне известно? Да они в городе рыскали, якобы своих уголовников искали. Вот и считай, в один день и час в город прилетает Сам, тут же появляются сыскари угро, и моментально скапливается газ… И бомж закуривает… Ты глупее ничего придумать не можешь? Так доложили? – Коржанов опустился в кресло, выслушал абонента, тяжело вздохнул. – Ты прав, скандал сейчас ни к чему, утопи эту историю, я позже разберусь.