Шальные деньги

Воронин Андрей Николаевич

Кривошеев дождался, пока успокоится вода, пока сомкнется ряска, и криво усмехнулся.

– Почти все, – пробормотал он. – Осталось еще одно дело. Не великое дело, но важное. Последняя точка.

Он неторопливо, глядя на воду, навернул короткий глушитель на ствол пистолета, проверил обойму и передернул затвор. “Извини, Витя, но так надо. Ты сказал, что мы квиты, и я тебе ничего не должен”.

Он опустил руку с пистолетом в глубокий карман плаща и быстро зашагал по липовой аллее к троллейбусной остановке.

* * *

Виктор

Кудрин был азартным человеком не только в деле. Он играл в рулетку, в карты, но никогда не брал с собой много денег, потому что знал: человек, подверженный страсти, просаживает все, что у него есть.

Сегодняшняя игра не задалась, и Кудрин возвращался домой рано, хотя и надеялся провести на теплоходе “Александр Блок”, где располагалось казино, половину ночи. Он въехал на новой “Мазде” во двор, чертыхнулся, увидев, сколько машин собралось под окнами, благо бы только соседские, но появились и чужие. То ли в соседнем дворе места не хватило, то ли гости к кому-то приехали. Наконец он отыскал свободное узкое место, ловко зарулил в него и с трудом выбрался из автомобиля: дверца открывалась лишь до половины.

Новой машиной Кудрин дорожил. И не только из-за того, что много отдал за нее, “Машина – это инструмент, – любил говорить Кудрин, – при помощи которого я зарабатываю деньги. А любой инструмент требует к себе уважения”.

Он закрепил на руле противоугонное устройство, похожее на лакированное топорище, захлопнул дверцу и при помощи пультика включил сигнализацию. Ему весело подмигнул красный огонек на приборной панели. В отличие от многих соседей, Кудрин аккумулятор с собой не забирал. “Дураки, – рассуждал он, бредя к подъезду. – Захочет угонщик угнать машину – принесет аккумулятор с собой. Если машина запала кому-то в душу, даже колеса открути, к утру ее не найдешь”.

Автомобилей у Кудрина перебывало множество. Он даже со счета сбился, не помнил, последняя – это двенадцатая или одиннадцатая. И ни на одну из них воры не покушались. То ли видели хозяина и понимали, что лучше с ним не связываться – мужик до трех считать не станет, то ли во дворе тачки покруче попадались. Даже приемники из его машин не похищали.

"Кривошеев, Кривошеев, – подумал Кудрин, – интересно, где ты – на небе или в аду? За мученическую смерть тебе по справедливости положено царство небесное, а за то, что по неосторожности еще двоих с собой уволок, в аду бы тебе гореть. Это ж надо – так неосторожно обращаться с миной! Не профессионал ты, дилетант чертов! Ты проводки знаешь, схемы, деньги считать умеешь, а человека убить тебе не дано. К этому особый талант иметь надо. Он либо есть, либо нет. Этому не научишься”.

Кудрин набрал код на железной входной двери подъезда и вдруг почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной. Может быть, показалось? Он всегда чувствовал приближение чужого. Даже будучи пьяным, он реагировал прежде, чем человек приблизится к нему.

– Не оборачивайся, – услышал он тихий спокойный голос. – Заходи в подъезд и не пробуй играть с дверью. Со мной этот номер не пройдет.

– Понял, – коротко ответил Кудрин и подумал: “Если

человек сумел ко мне подкрасться незаметно, значит, выучка у него не хуже, чем у меня. Если бы хотел убить, выстрелил бы сразу. Присмотрюсь к нему, принюхаюсь”.

Он осторожно открыл дверь подъезда и, подняв руки, продемонстрировал растопыренные пальцы. На указательном болталась связка ключей.

– Спокойно входим, спокойно поднимаемся, кажется, ты живешь на третьем этаже.

Кудрин попытался на площадке рассмотреть незнакомца, но тот умудрялся держаться вне поля его зрения даже на поворотах лестничного марша.

– Головой не верти – отвалится. Кудрину не удалось разглядеть мужчину даже в стекле окна, словно человек обладал удивительной способностью не отражаться.

"Мистика какая-то, – подумал Кудрин, но тут же, скосив взгляд, увидел тень на стене подъезда. – Примерно моего роста, по комплекции мельче, но это еще ни о чем не говорит”.

– Дверь откроешь сам, – услышал Кудрин, остановившись у своей квартиры.

Кудрин выполнял все, что ему говорили, не пререкаясь, спокойно, не переспрашивая. Ему не хотелось злить человека за спиной. Черт его знает, что тому надо. Дверь захлопнулась, и тогда Глеб Сиверов зажег свет.

– Обернуться можно? – поинтересовался Кудрин.

– Обернешься позже, иди вперед. Хозяин зашел в гостиную.

– К окну.

Когда до окна оставался один шаг, Кудрин увидел на стекле отражение своего преследователя и уже изготовился резко развернуться, чтобы ударить того ногой, но сам получил короткий удар по голове, потерял сознание и рухнул на пол. Очнулся быстро. Он сидел на полу, руки были прикованы к батарее парового отопления наручниками.

– Ремонт ты за свои деньги делал, батареи поменял, трубы тоже, следил, наверное, чтобы все на совесть сантехники сварганили. Теперь не сумеешь оторваться, – сказал Сиверов, усаживаясь в кресло.

Света в гостиной Глеб не зажигал, тот лился в комнату из прихожей. Этого мужчину Кудрин видел впервые.

– Что тебе надо? – морщась, спросил он.

– Мне? – изумился Сиверов, поднимая темные очки на лоб. – Лично мне ничего не надо.

– Тогда какого черта ты меня к батарее привинтил? Я тебе что-то плохое сделал? Может, я твою бабу трахнул? Так скажи, разберемся как мужик с мужиком.

– Я по другому вопросу, – абсолютно без злобы сказал Сиверов. – Ты, Кудрин, мне вообще неинтересен. В другое время я бы к тебе и на шаг не подошел, из брезгливости, но нужда заставила.

– Значит, я тебе нужен, – оживился Кудрин.

– Ты изготовил Кривошееву бомбу, а она возьми и взорвись в ненужное время.

Кудрин невинными глазами смотрел на Сиверова.

– Ты убил доктора Кругловского по заказу Кривошеева.

– Какого Кругловского? Какую бомбу? Первый раз слышу. Это не моя специальность, я охранником работаю, а не убийцей.

– Наверное, хорошо тебе платят, если в казино играешь?

– Ты, мужик, адресом ошибся.

– Я не спрашиваю, изготавливал ли ты бомбу, убивал ли доктора. Я это знаю наверняка.