Шальные миллионы
Шрифт:
— Как в рот воды набрал, — скажи хоть что-нибудь!
Борис остановился. Проговорил тихо, зло:
— Авантюры меня не интересуют.
— Да ты патриот, черт бы тебя побрал, или так, кисель в стакане? Хоть бы подумал: а как в России власть переменится, какой-нибудь генерал Жуков на трон сядет, таких, как мы с тобой, по всему свету отлавливать будет и стрелять, как бешеных собак, потому как Русь-матушку такие-то вот удальцы до нитки обобрали, детей и стариков по миру пустили, заводы остановили. Рабочим-то платить нечем, денежки
Борис все крепче сжимал толстые малиновые губы, щеки его бледнели, а в глазах клубилась ледяная стужа. Сквозь зубы цедил:
— Сербия, Приднестровье, батальоны… Да пошел ты!.. И взялся за ручку двери.
— Ладно, ладно, Боренька. Два-три миллиона у меня найдутся и даже десять, двадцать отстегну, но когда в правительство страны твоего проживания запрос придет и тебя как великого преступника для суда затребуют, ты ко мне ручки не простирай, я в твою защиту и слова не скажу. Так что, валяй, сиди на своих миллиардах. А у тебя их… пожалуй, уж полдюжины наберется.
— Кто считал? — вскинулся Борис.
— Нашлись люди, — посчитали. И другие найдутся, — теперь много таких. Им только сигнал подай.
И пошел прочь. И запел:
Парней так много холостых, А я люблю женатого…Он эту песню от Анны слышал.
Минут через двадцать Малыш вступил на борт катера, — они с Анютой ехали на прогулку. От беседки бежал Борис и махал руками.
— Можно с вами… покатаюсь?
Малыш подал ему руку, и тот, когда поднялся на палубу, тяжело дыша, спросил:
— Сколько надо… на твои батальоны?
— Сто миллионов!
— Ого! Говорил же два-три, ну, десять, двадцать.
— А теперь говорю — сто! А если еще потянешь, будет двести.
— Ну ладно, черт с тобой. На чье имя деньги выписать?
— На мое. И сейчас же.
Борис выписал чек на сто миллионов долларов. Принимая чек, Василий сказал:
— Такую сумму по одному чеку не дадут.
— Напишу письмо в правление банка, заверю у юриста. Наконец, пошлю доверенного, — переведут на твой счет.
— Хорошо, но делай все это сегодня же.
Борис остался на палубе, а Малыш пошел в капитанскую рубку.
Анна взяла курс в открытое море.
В полдень Борис Иванов оформил все документы, и его доверенный вылетел на вертолете в Вену. А вечером он уже сообщил, что операция по переводу денег на счет Малыша завершена. Но еще раньше Малыш позвонил в Стамбул, где находился его управляющий Стив, и приказал ему лететь в Москву, связаться с нужными людьми и вместе с ними снарядить три батальона добровольцев.
Особо наказал: каждой семье добровольца выплатить двадцать пять тысяч долларов. И месячное содержание бойцам определить в пять тысяч долларов, командирам — в десять тысяч.
Подсчитал:
Поздним вечером, после ужина, Нина и Сергей вышли с Бароном гулять во двор. Прошли в домик, где жил хранитель коллекций. Старик уехал в Бухарест, все комнаты похожи были на склад, — картины свалены по углам, хрусталь и фарфор упакованы. Зачем все это покупалось, для какой цели предназначено?
Пес бегал по комнатам, все вынюхивал, — проявлял необычное для него беспокойство. И во дворе далеко отбегал от хозяйки, обнюхивал все тропинки и все отклонялся к гаражу, увлекая за собой Нину и Сергея.
Возле гаража заметался у двери, заскулил. Нина открыла дверь в воротах — пес опрометью кинулся в проем между машинами, подбежал к дверям потайной комнаты, стал царапать когтями. Сергей с Ниной подошли, и тут Нина тронула край секретного кирпича, — его незадолго до смерти показал ей Силай.
— Нажми его.
Кирпич повернулся, и Сергею открылась ужаснувшая его картина: за столом, откинувшись на спинку кресел, запрокинув головы, недвижно сидели Борис Иванов и молоденькая девушка, совсем еще подросток. Они казались мертвыми. В правой руке Иванов зажал шприц.
— Что там? — спросила Нина. И припала к проему. Отпрянула в угол. Но тут же снова глянула в проем, вскрикнула, схватила Сергея и они побежали прочь, к «Шалашу».
В беседке у главного входа, где в летние дни любил сиживать за чаем или чашкой кофе Силай Иванов, увидели Анюту, Костю и с ними незнакомую женщину. Костя сказал:
— Познакомьтесь. Моя жена Амалия.
Нина машинальным движением поправила прическу и так же растерянно и бессмысленно улыбнулась:
— Рада видеть. Но сейчас… Извините. У нас беда.
Сергей потянул за рукав Костю:
— Пойдем. Скорее. — И уже по пути сообщил: — Там Иванов. По-моему, мертвый. И не один.
— Мертвый?.. Как? Что произошло?
— А вот сейчас увидишь.
В гараже Костя прильнул к проему в стене и увидел ту же картину: Борис и девушка, как заколдованные персонажи из страшной сказки, недвижно сидели в своей последней прижизненной позе. Подошел Малыш, смотрел долго, а отходя от стены, сказал:
— Этого надо было ожидать.
Дольше других стоял у проема Костя. И, отклоняясь от стены, внимательно и с пристрастием оглядывал дверь, ощупывал запоры, вращающийся на оси кирпич. Властно проговорил:
— Надо звать медиков и полицию.
Все повернулись к Нине: она тут хозяйка, от нее ждали распоряжений. А она обратилась к Косте и Малышу:
— Прошу вас, сделайте все, что нужно.
Костя посмотрел на Малыша, он впервые видел его вот так близко. Знал его компетентность, силу, понимал, наконец, что раз Малыш увидел все своими глазами, с ним надо действовать в согласии.