Шалость

Паркер Лаура

Переступив порог дома предков, Девлин меньше всего ожидал увидеть Джапонику Эббот, распростертую на ковре у входной двери. Она была в обмороке. Но удивление его было недолгим. Он понял, что произошло. Ругая себя за то, что не выбрал более подходящего времени, Синклер сунул ребенка на руки ошалелому Бершему и опустился на колени перед лежащей без признаков жизни женщиной.

Он едва успел приподнять ее с пола и прижать ее голову к груди, как сын принялся плакать.

— Укачай его на плече! — бросил Девлин, даже не оглядываясь.

Он заметил тысячу всяких несущественных мелочей, касавшихся Джапоники

Эббот. То, например, что щека ее, гладкая, как атлас, была холодной как лед. И то, каким теплым и податливым было ее тело. Как здорово было держать ее в объятиях, так естественно и так хорошо, что он не сдержался и прижал девушку к себе еще крепче. Крепче, чем следовало. Она все еще пахла цветами хны, и этот аромат по-прежнему действовал на него как сильнейший стимулятор, возбуждая желание. Больше всего на свете ему хотелось подхватить Джапонику на руки и унести подальше от чужих глаз, туда, где он мог бы разбудить се своими поцелуями и поцелуями дать ответ на все ее вопросы, залечить все раны. Но конечно, этому не дано было случиться.

Крик ребенка привлек в холл множество любопытных, а среди них и собственную тетю Девлина.

Леди Симмс вплыла в холл с бокалом хереса в одной руке и с бисквитом в другой. Когда она увидела дворецкого с ребенком и Девлина на коленях перед Джапоникой, то остановилась как вкопанная.

— Дев, дорогой мой мальчик! Что все это значит? И кто этот извивающийся детеныш?

Девлин улыбнулся своей ближайшей родственнице:

— Леди Симмс, позвольте мне представить вам моего сына, Джеймса Майкла Эббота.

— Твоего сына? — Тетушка в крайнем изумлении переводила взгляд с кричащего ребенка на женщину, распростертую у ее ног, а потом, взглянув на Девлина, бросила: — Ты дурак! Ты просто негодяй!

Она подняла бокал и плеснула содержимое в лицо Синклера.

Несколько капель хереса попали Джапонике на лицо. Она заморгала. В течение нескольких мгновений, еще не придя в сознание, она смотрела в подернутое дымкой лицо мужчины, которого надеялась больше никогда в жизни не увидеть. И затем вспомнила, почему он здесь. У него был Джейми!

В панике, удесятеренной материнским инстинктом, она схватила его за лацкан сюртука.

— Ты не можешь отнять у меня Джейми! Он мой!

— Ты слишком крепко его держишь, — предупредила ее Агги. Джейми извивался и норовил соскользнуть с материнских коленей.

— Ничего, — ответила Джапоника, но прислушалась к совету и дала сыну немного свободы. — Мне кажется, я никогда не смогу его отпустить.

— Еще как отпустишь, — с улыбкой сказала Агги, выкладывая чистую пеленку для ребенка. Им с кормилицей отвели небольшую комнату, смежную со спальней виконтессы, но Джейми спал с матерью. Прошло уже два дня со времени приезда Агги с ребенком, и все это время Джапоника не выходила из спальни, целиком посвящая себя чаду, как будто весь мир перестал для нее существовать. Но обе женщины прекрасно понимали, что и за пределами спальни была жизнь. Лорд Синклер не давал им об этом забыть. Трижды в день он подходил к дверям лишь с тем, чтобы его отсылали прочь. И с каждым разом голос его звучал все более грозно. Обе женщины чувствовали, что ярость виконта грозит хлынуть через край. Еще немного, и он от слов перейдет к действиям.

Если Джапоника

не видела надобности в том, чтобы умерить гнев виконта, Агги решила сама взяться за дело. Пора было заставить ее храбрую девочку решить проблемы.

Агги отошла, любуясь матерью и сыном.

— Он так хотел к тебе на ручки, последние недели только об этом и мечтал. Ни я, ни кормилица не могли ему угодить. О, дитя мое, ты снова готова заплакать! Я теперь вообще боюсь с тобой о чем-нибудь говорить, чтобы не расстраивать.

— Прости. — Джапоника смахнула слезу тыльной стороной ладони. — Я просто никак не могу поверить, что вы с Джейми здесь.

— Тебе надо за это благодарить лорда Синклера. — Агги увидела, как хозяйка вытянулась в струнку при упоминании этого имени, но продолжала как ни в чем не бывало: — Без его помощи мы бы так и не смогли выехать из Португалии. Ни разу не видела человека, который умел бы лучше находить язык с властями. И на каких только языках он не говорит! На португальском, и на языке басков, и на французском — в каких только странах мы не перебывали за время пути. Не удивлюсь, если бы он своей обходительностью сумел найти выход даже из ада.

Джапоника приподняла Джейми так, что он касался ее колен одними носочками. Ребенок защебетал от счастья, что стоит прямо, и замотал ножками в воздухе. Улыбка его была как бальзам для материнского сердца. Он стал тяжелее, чем помнилось, ручки и ножки его наполнились плотью, появились ямочки на сгибах рук и под коленками. Некогда лысая головка теперь была покрыта черными кудряшками.

— Он так вырос, Агги. Я бы его ни за что не узнала, если бы он не был с тобой.

— Брось, девочка. Ты узнала бы своего сына. И отец его узнал. Его светлость ни о чем не спрашивал. Просто посмотрел на Джейми, взял на руки и сказал: «Привет, сынок!» Вот так. И Джейми, кроткий как ягненок, тут же пошел к нему на руки.

Джапоника отвернулась от Агги.

— Он не отец Джейми.

В тот момент, как Джапоника увидела Джейми на руках Девлина, ее охватил необъяснимый страх. Она боялась потерять своего ребенка. С ужасом думала о том, что наделенный властью благородных кровей отец заберет ребенка у матери. Она читала о таких случаях в газетах. Мужчина мог обвинить жену в супружеской измене и упрятать в тюрьму или в сумасшедший дом. Женщина в этом случае была совершенно бесправна. И это касалось семей аристократии. Что же говорить о ней, простолюдинке. Ему, виконту, ничего не стоит отнять у нее ребенка. И общество его не осудит. Какое дело этим господам до чувств женщины, не принадлежащей их кругу! Джапоника не знала, верит ли сама в то, что Девлин способен на такую подлость, но при одной мысли о подобной возможности она леденела от ужаса.

Агги продолжала складывать подгузник.

— Я уже сказала, что его светлость не задавал никаких вопросов. Но зато он о многом мне рассказал. И о том, как потерял память, и о том, что некогда был известен как Хинд-Див. — Агги украдкой бросила взгляд на свою подопечную. — Но я думаю, ты и так об этом все знаешь.

— Не все, — коротко ответила Джапоника и посадила Джейми себе на колени. — Джейми мокрый.

Агги бросила ей свежий подгузник.

— Ты должна выслушать его светлость, девочка. Он очень хочет поговорить с тобой.