Шалунья

Энок Сюзанна

— Ты же знаешь мой принцип, — рассеянно бросил Эвертон, не отрывая взгляда от Девлина, — никогда не сжигать за собой мосты. — И, поставив локти на стол, подался вперед. — Тебя что-то беспокоит, Огастес? — спросил он, и Кит почувствовала в его голосе негодование.

— Меня, мой мальчик? Абсолютно ничего. — Девлин принялся не спеша наполнять бокал. — Хотя меня и удивляет, — заметил он, глядя на напиток, — как по-разному вы с Реджем ухаживаете. Он всеми силами добивается расположения не только понравившейся ему женщины, но и всей ее семьи.

— Огастес, —

пробормотал Редж, озабоченно взглянув на Алекса.

Кит, однако, тема разговора была крайне интересна. В последнее время подробности короткой женитьбы Алекса занимали ее больше, чем ей хотелось бы. Она взглянула на Девлина. Тот так и сверлил ее взглядом. Похоже, заметил, что ей любопытно.

— Ты ничего не знаешь, парень? Позволь, я тебе расскажу. Нашему Александру в отличие от Реджа не было нужды завоевывать женщину. Будущий граф Эвертон, Александр Лоренс Беннет Кейл, мог выбрать себе любую, какую только пожелает, а выбрал мою сестру. — Девлин рассмеялся пьяненьким смехом. — Женщину, которая его ненавидела.

— Хватит, Огастес! — в голосе Алекса прозвучала угроза. Взгляд его, непроницаемый и мрачный, был устремлен на сгущавшиеся за окном сумерки, губы плотно сжаты. Кит догадалась: он вне себя от ярости.

— Да будет тебе, Эвертон. Нам с Реджем эта история известна, а Кристиан, в конце концов, твой родственник. — Взгляд виконта вновь переместился на Кит. — Они прожили вместе полгода, и каждая минута этой жизни была кромешным адом. Спроси его, если не веришь, и он тебе подтвердит, что это так.

— Боже правый, Огастес, — пробормотал Редж и, вскочив, повернулся к Алексу лицом. — Не знаю, что на него нашло, но он весь вечер такой. Отвезу-ка его домой.

Он положил руку Девлину на плечо, однако тот стряхнул ее и, хмыкнув, продолжал:

— По-моему, она его побаивалась. Они практически не общались друг с другом, и когда она заболела и у нее поднялась высокая температура, он узнал об этом только через три дня. А потом ты еще ждал… постой, кажется, целый день, прежде чем послал за врачом?

— Она сама на этом настояла. — Заметив, что взгляд Алекса стал холодным и чужим, Кит вскочила.

— Пойдем, кузен, — проговорила она, стараясь не смотреть на Огастеса, на губах которого играла легкая улыбка. — Он слишком пьян, чтобы понимать, что оскорбляет не только тебя, но и Мэри.

— Разве? — удивился виконт, вливая в себя бренди. — Я вовсе этого не хотел.

Со скрежетом отодвинув стул, Алекс встал.

— Если бы ты не был пьян как свинья, Огастес, я бы вызвал тебя на дуэль! — рявкнул он. — Впрочем, даже пулю на тебя тратить, и то жалко. — И, круто повернувшись, Алекс направился к двери.

Кит бросилась за ним.

— Кристиан! — позвал Огастес.

Кит остановилась. Она чувствовала, что, лишившись друга, виконт не прочь поговорить. А поскольку он и в самом деле здорово набрался, выудить из него информацию не составит никакого труда. И все-таки она не станет этого делать. Вздохнув,

она взглянула на дверь, за которой скрылся Эвертон.

— Мне нечего тебе сказать, Девлин, — бросила она и выскочила во тьму.

Алекс уже сидел в фаэтоне. Кит уселась рядом с ним.

— Чертовски неприятно закончился вечер, — заметил он и стегнул лошадей.

— Завтра он даже не вспомнит о том, что говорил, — сочувственно сказала Кит, украдкой взглянув на Алекса.

— Еще как вспомнит, — возразил граф. — У этого чертова навозного червя память не хуже твоей. — Он вздохнул. — Но самое неприятное в том, что он прав.

— Меня это не касается, — спокойно сказала Кит, хотя ей очень хотелось узнать, что же произошло с его женой.

Несмотря на поздний час и витавшую в воздухе прохладу, на углу улицы стояла девушка и продавала апельсины. Остановившись, Алекс махнул ей рукой. Она бросилась к фаэтону и, получив от Эвертона флорин, вручила ему два апельсина. Один из них он тут же предложил Кит. Не отрывая глаз от его лица, она вытащила из-за голенища сапога нож и принялась медленно чистить сочный плод, а Алекс стегнул лошадей.

— Как тебе известно, мой отец умер четыре года назад, — начал Алекс, не сводя глаз с проезжавших мимо экипажей. — Им с мамой очень хотелось внуков, и они то и дело меня поддразнивали на этот счет. Но после того как мама умерла, отец больше не заговаривал об этом. — Алекс взглянул на Кит. — Когда он умер, я вдруг понял, что остался единственным наследником титула и после моей смерти мне некому будет его передать. И у меня появилась навязчивая идея получить наследника. Немедленно.

— И ты влюбился в Мэри Девлин, — тихо проговорила Кит, вертя в руках апельсин, и, поймав себя на абсурдной мысли, что ревнует к умершей женщине, которая завоевала сердце Алекса, недовольно поморщилась.

— Я был знаком с Огастесом со времен учебы в Кембридже. Естественно, он представил меня своей сестре, когда та стала выезжать в свет. Мэри произвела на меня впечатление изящной, спокойной, элегантной девушки. — Он вздохнул. — Именно такой, какую обычно молодой идиот присматривает, чтобы она родила ему детей.

— Но ты же говорил, что она была идеалом, — заметила Кит, разглядывая его профиль.

— Была. Только я не был.

— Ты? — удивилась Кит. — Но ведь ты… — «Но ведь ты великолепен», — хотелось ей сказать, однако она не осмелилась.

Алекс поморщился.

— Как я уже говорил, ее не интересовали ни карты, ни бильярд, ни бренди. Она придерживалась того мнения, что женщина, которая любит читать или увлекается политикой, просто «синий чулок». Так что у нас было мало общего. И мои… гм… домогательства, как мне кажется, ее возмущали, хотя, естественно, она никогда мне этого не говорила. Она безропотно мне отдавалась, поскольку другого способа забеременеть еще не придумали, а она считала себя обязанной родить ребенка. И поверь мне, я старался как мог, чтобы ей было не слишком противно.