Шаман

Калугин Алексей Александрович

– Что именно?

– Например, откуда у Годзиллы в брюхе склад пакалей.

– Ну, и откуда?

– Они изначально там были!

– То есть?..

– Пакали являются частью системы управления этими монстрами!

Камохин задумался.

– Ну, в целом не так глупо, как поначалу кажется.

– Еще бы! – воодушевленно воскликнул Брейгель так, что шедший впереди Осипов оглянулся. – Все в порядке, Док-Вик! – заверил его квестер. – Мы разговариваем о монстрах.

– Ну, разумеется, – усмехнулся Осипов. – О чем еще можно разговаривать, прогуливаясь по роще, ведущей к вратам Страны Совершенства?

– Ян считает, что пакали, которые ты засек

в животе у Черного Варана, могут являться частью системы управления этим монстром.

– И кто же им управляет? – поинтересовался Осипов.

– Те же, кто и трехглазыми! – ответил Брейгель.

– Кто?

Осипов рукой отвел в сторону зеленую ветку, с которой к нему на запястье перепрыгнуло большое, размером почти с ладонь, ярко-зеленое существо, похожее на карандаш, продетый через три кольца. Карандаш опирался на двенадцать тоненьких отростков, а кольца постоянно крутились из стороны в сторону. Пробежав по руке ученого, существо взобралось к нему на плечо, подпрыгнуло и полетело. Крыльев у него не было, поэтому единственной системой, способной обеспечить полет, могли являться только три вращающихся кольца. Однако как они это делали, за счет какой силы, понять было невозможно.

– Нет, – уверенно заявил Осипов. – Пакали – это только элементы Игры.

– Но ведь «серые» используют их для перемещения в пространстве и как оружие, – попытался возразить Брейгель.

– Как и в любой Игре, наличие дополнительных фигур дает игроку то или иное преимущество.

– Откуда же тогда у варана пакали?

– Понятия не имею.

Осипов щелчком сбил с плеча пристроившуюся там еще одну причуду местной фауны – улитку с веретенообразной раковиной, которая оставляла за собой ярко-розовый флуоресцирующий след.

По мере продвижения отряда вперед зеленые заросли становились все гуще и труднопроходимее. В этом странном лесу деревья не тянулись высоко вверх, чтобы раскинуть там свои кроны и листьями ловить лучи солнца, не пропуская их вниз. Деревья тут все были невысокие, редко под три метра, с тонкими стволами и кронами пирамидальной формы. Зато всевозможных кустов, кустиков, папоротников, хвощей и еще какой-то растительности, старающейся выбраться повыше нижнего, самого широкого яруса древесных веток, было в избытке. Поэтому, если посмотреть вверх, можно было даже увидеть голубое небо и солнце. А на уровне плеч через чащу было не продраться. Но самое большое неудобство доставляли серые, сухие, но очень прочные лохмы, похожие на пучки старого мочала, будто развешенные на ветках, да так и забытые нерадивыми хозяйками. Их было так много, что концы одних комьев спутывались с другими, образуя чудовищные сети, попав в которые, выбраться без посторонней помощи было почти невозможно.

Теперь уже впереди отряда двигались два человека с мачете, прорубающие дорогу сквозь дикие заросли.

Временами люди слышали отдаленный звериный рев, похожий на тот, что напугал их накануне. По счастью, встретиться с тем, кто его издавал, им так и не довелось. Самое большое животное из тех, что они видели, было размером с барсука. Остальных они, видимо, распугали тем шумом, с каким продирались сквозь лес. Но это касалось только теплокровных животных и птиц. Змеи и ящерицы, со свойственным рептилиям хладнокровием, не обращали ни малейшего внимания на незваных гостей, вторгшихся на их территорию. Эти чешуйчатые существа, самых разных размеров и расцветок, встречались едва ли не на каждом шагу. Змеи были вальяжно медлительны. А ящерицы отличались причудливостью форм украшающих головы капюшонов,

рожек и гребней. Как заметил Орсон, эта чаща с густым влажным подлеском была подлинным раем для рептилий. Людям приходилось быть крайне осторожными, чтобы случайно не наступить на одного из его представителей или не ухватиться рукой за чей-нибудь свешивающийся с ветки хвост.

Около полудня отряд ненадолго остановился, чтобы отдохнуть и перекусить. Очистив небольшую прогалинку от облюбовавших ее змей, путники сложили в центре свои рюкзаки, а сами разместились вокруг них на корточках.

– Самое обидное, что ведь должен быть другой, более простой путь к стене! – с досадой произнес Зунн. – Его просто не может не быть! Те, кто идет в город за стеной, не должны каждый раз продираться сквозь лесную чащу!

– Почему? – спросил, жуя холодное мясо птицы, Ковач.

– Это нерационально. Если есть город – должна быть и дорога к нему. Хорошая проезжая дорога!

– А что, если это что-то вроде испытания? – предположил Орсон. – Прежде чем попасть в Страну Совершенства, человек должен преодолеть некие трудности, решить какие-то задачи. По-моему, логично.

– Легенда гласит, что человек, идущий в Страну Совершенства, оказывается на узкой тропе, которая с одной стороны примыкает к высокой каменной стене, а с другой – обрывается в бездонную пропасть, – сказал Ной. – Человек идет по тропе, а навстречу ему катится огромный камень. И только в середине пути в стене есть ниша, где человек может укрыться. Если он успеет дойти до нее, то попадет в Страну Совершенства, ну а если нет, то либо его раздавит катящийся камень, либо он упадет в пропасть.

– Да уж, умеете вы приободрить, уважаемый, – покачал головой Штраусс.

– Знание в любом случае лучше незнания, – ответил шаман.

Долго задерживаться на одном месте не стали. Перекусили – и дальше пошли.

Никто не говорил об этом вслух, но людям не давала покоя мысль, что они движутся слишком медленно, гораздо медленнее, чем рассчитывали, и, возможно, они не успеют засветло выйти к стене. А если так, то им придется ночевать в лесу. О том, что происходит здесь среди ночи, почему-то и думать не хотелось. В этой чаще бесполезно было бы даже охрану выставлять – в двух шагах ничего не видно.

Первым заметил плиту на земле Губер. Он поначалу и сам не поверил тому, что увидел. Остановившись, наемник принялся ногой сметать в сторону землю, щепки, сухие листья и прочий мусор.

– Что ты там нашел? – не останавливаясь, спросил Ковач.

– Не знаю…

Губер присел и принялся расчищать находку обеими руками. Затем вытащил нож и металлическим винтом на рукоятке постучал по заинтересовавшему его предмету. Раздался отчетливый звук ударов металла о камень.

Увидев, что наемник нашел что-то интересное, ему начали помогать Осипов с Брейгелем. И вскоре им удалось расчистить квадратную плиту из желтоватого песчаника со сторонами примерно в семьдесят сантиметров.

Плита была не одна. Встык с ней лежали еще точно такие же плиты. Четыре плиты, уложенные в ряд, задавали ширину полотна, уходящего вдаль, в том же самом направлении, куда двигались путники. Если как следует присмотреться, можно было заметить, что там, где были уложены плиты, заросли действительно были не такие густые, как по сторонам от них. А далее в них так и вовсе намечался просвет.

– Ну, вот и дорога! – радостно возвестил Камохин. – Значит, правильным путем идем, товарищи!

– Вот только, похоже, этой дорогой давно уже никто не пользовался, – заметил Орсон.