Шаманка. Сезон охоты

Рам Янка

Закрываю глаза, кусая губы, чтобы не цвести, как лопух в мае. Но улыбка всё равно вырывается.

– Привет, Мара.

– Проходи…

Подхожу к мангалу ближе.

– Угощайся. Голодный же. С чем пожаловал?

– С плохими новостями, – опускаю я глаза.

– Это понятно. С хорошими ко мне не жалуют.

– Идут за тобой. Шестеро. Профессионалы.

– Слышу… – поднимает она лицо к небу.

И я тоже начинаю слышать низкий рокот вертолёта где-то очень далеко.

– Уходить надо. Срочно.

– Есть

ещё время. Здесь оно по-другому течёт.

– Каал? – вспоминаю я слово того сломанного шамана.

– Гаал, – поправляет она.

– Как это может быть?

– Вибрации… У каждого места на земле свои вибрации. Время – производная скорости распада вещества. Энтропии. Учил физику?

– Учил… – неуверенно киваю я, припоминая.

– Так вот. Любое тело чувствует время через скорость распада атомов в нём. Скорость распада можно корректировать вибрационно. Вибрацией можно создать временной карман с иной скоростью энтропии. Нужен только источник вибраций нужной частоты. И я изменила это место. Я тебя принимаю в нём, и ты не чувствуешь разницы. А те, что за тобой идут, почувствуют. Это место – мой Гаал.

– Как твоя база была Гаалом Таштала?

– И про него уже выведал?

– Так вышло, – пожимаю плечами.

– Да, именно так.

– И какой здесь источник?

– Онгон хирбээ дайда, – указывает она на кладбище. – Вот это захоронение могущественных. Они мне помогают. Сильные были шаманы. Все из моих корней. Пора отпускать…

Замечаю, что зеркало на одной из могил разбито и осыпалось осколками на землю.

– Этого уже отпустила? – киваю на зеркало.

Мара улыбается.

– Это не шаман был.

Серый щенок подходит к моим ногам, настороженно обнюхивает. И… скалится!

– Недружелюбный какой! – присаживаюсь на корточки, пытаясь погладить. Но он, глядя на меня по-звериному, с рычанием пытается укусить за руку.

– Волчонок это. Волчицу охотники застрелили. Других волчат прибили. А этот убежал. Вот… выкармливаю.

Рокот становится ближе.

– Надо уходить, Мара. У них тепловизоры мощные. Они нас сразу обнаружат.

– Не бойся, Ванечка, пара часов у нас есть.

Мара закрывает глаза, словно забывая, что я здесь.

Почему она не уходит? Начинаю нервничать. Ведь мы могли бы успеть добраться до лодки, потом на другой берег, а там, если очень повезёт…

– Ешь зайца, – бормочет она. – Ты меня отвлекаешь, Иван.

Послушно беру кусочек обжигающего мяса. Он без соли и без специй. Но почему-то такой вкусный, что мой рот мгновенно наполняется слюной. И я беру ещё один.

Мара словно спит. Звук вертолёта вдруг начинает отдаляться. Высадились?!

– Они уже здесь!

– Нет. В гости к Ташталу решили сначала заглянуть.

– Б*ять… – вдыхаю поглубже. – Там же сторож твой. Они его уберут.

– Он не сторож. Он… гораздо больше. И меньше.

– Я оставил ему ствол заряженный, но не думаю, что он сумеет им правильно воспользоваться.

– Он ему не понадобится. Вместо ствола он возьмёт бубен. Ударит в него и остановит сердце быка.

– Он сказал, что не шаман больше.

– Апаклы – не человек. Он сосуд для Таштала.

– В смысле?

– Апаклы был учеником Таштала. Как и я. Таштал помогал мне вспомнить, кто я. Воплощение стирает память. Из-за ошибки Апаклы тело Таштала было разрушено, а дух нет. Но нет пока такого тела, которое может быть взято по праву и может вместить великий дух Таштала, принять все его духовные возможности. А ущербное тело Апаклы по праву принадлежит теперь Ташталу. Он не может находиться в нём всё время. Слишком тщедушно это тело. Но иногда входить может. И реализовать кое-какие свои задачи – тоже. Это крохи… И всё же сердце быка будет остановлено.

– Они пристрелят его, Мара.

– Да. Апаклы отработал свой долг и может идти в следующую гуйдэг… Воплощение. Осталась последняя услуга.

– Он умрёт сейчас?!

– Развоплотится.

– Жаль…

– Нет. Не жаль. Хищник никогда не зарежет того, кому ещё не пора. Тело для этих шаманов уже зачато. Им пора. И твоя семья, как хищник, послужит сейчас им и развоплотит. Таково дао хищника.

– Так… Подожди! Тело для шаманов… Тела – ты хотела сказать?

– Тело. Они родятся вдвоём в одном теле. Так как очень прочно связаны той ситуацией, что случилась между ними. И следующую гуйдэг… инкарнацию, – поясняет она опять, – проживут так. Это будет очень мощное существо, и каждый из них будет думать, что одержим другим. Пока они не достигнут просветления и не вспомнят друг друга.

– А зачем так жёстко?! Апаклы же раскаялся!

– Это не жёстко, поверь мне! Это всего лишь один из уроков. Вдвоём они освоят такие ритуалы, которые не освоить одному. Одна гуйдэг – всего лишь часть пути. Почему не пройти эту часть вдвоём? Вы же, люди, женитесь, например, и тоже делите тела.

– «Мы»? – смеюсь я. – А вы – нелюди?

– А мы… А мы нелюди, да! – весело смеётся Мара в ответ. – У нас другие законы.

– Сказочница… – улыбаюсь я.

Но её сторожа всё равно очень жаль. Мне он понравился. Съедаю ещё несколько кусков мяса.

– Мара, так если они та… Ах ты ж! – вскрикиваю я от неожиданности и испуга. В паре метров от меня огромная рысь!

– Это Йага. Она моя. Не бойся.

Сердце истерично колотится от жёлтого внимательного взгляда. Огромная кошка делает ко мне несколько шагов и, как обычная домашняя, начинает ластиться о мою застывшую руку.

– Признала… – улыбается Мара.

– Что происходит? – шепчу я, испуганно распахивая глаза.

– Ты ей понравился.

– Не как мясо, надеюсь?

– Нет. Ты, Ванечка, наш. Она тебя помнит. Вот ты себя – нет.