Шантаж

Малков Семен

Хотя его речь произвела на всех сильное впечатление, но формализм принятой процедуры взял верх. Судья, приятная немолодая женщина, тепло обратилась к Розановым:

– Может, дать вам все-таки время подумать? Неужели ради дочери невозможно перешагнуть через накопившееся зло и найти путь к примирению, не делать рокового шага? Ведь вы еще молоды и любили друг друга! – Она с надеждой смотрела на них, ожидая ответа.

Первой встрепенулась Лидия Сергеевна.

– Товарищ судья, – прочувствованно обратилась она к ней голосом, полным неподдельного страдания и горечи, – простите, если нарушаю этику, но вы женщина – поймите меня! Сколько

же мне мучиться?! – Из глаз ее потекли обильные слезы. – Этот кошмар длится уже два года!.. Все уже думано-передумано. Разве ребенку будет лучше?! У нас ведь – при ней! – постоянная ругань, а то и драки! До того уже дошло. Так ненавидим друг друга, что, не дай Бог... – она сделала паузу, словно не решаясь выговорить страшное слово. – А я не хочу в тюрьму! Мне надо дочь вырастить и на ноги поставить! – И умолкла, захлебываясь слезами.

– Неужели у вас зашло так далеко? – обратилась судья к Розанову, сохранявшему во время речи жены мрачное молчание. – Ваша жена говорит правду?

– Ну что ты онемел?! Скажи судье все как есть! – сорвалась на крик Лидия Сергеевна. – Ведь ненавидишь меня, не любишь! Не спишь со мной незнамо сколько!

– Гражданин Розанов, – снова, еще настойчивее спросила судья, – это правда?

– Да, это истинная правда, товарищ судья, – наконец выдавил из себя Степан Алексеевич, испытывая мучительный стыд под взглядами многочисленных любопытных глаз. – Ненавижу и жить с ней не смогу!

– Ну что ж, пожалуй, все ясно, – обменявшись взглядами с народными заседателями, подвела итоги судья и объявила:

– Суд удаляется на совещание!

Всем своим существом сознавая – дело выиграно, Лидия Сергеевна радостно утерла слезы.

В уже знакомое кафе «Националь» бывшая Розанова явилась после бессонной ночи, проведенной с сердечным другом Василием Семеновичем Чайкиным. Накануне они как следует отметили долгожданный развод Лидии Сергеевны и ее ордер на двухкомнатную квартиру – уже получила. Обильные возлияния и любовная невоздержанность оставили свой след – косметика, увы, не помогла сегодня: лицо опухло, глаза покраснели и под ними набухли некрасивые мешочки. В общем, вид помятый, она не так привлекательна, как обычно, – сама понимала.

Вера Петровна ждала за столиком у окна; видно, рассержена – ничего хорошего не жди.

– Извини меня, Вера, – смущенно, без присущего ей нахальства только и выдавила Лидия Сергеевна, усаживаясь за столик напротив нее. – Домашние обстоятельства задержали.

– Можно подумать, что наша встреча нужна мне, а не тебе, – не сдержала раздражения Вера Петровна. – Ну да ладно, надеюсь, сегодня мы закончим наши отношения раз и навсегда!

– Кому нужна наша встреча – замнем! – зло сверкнула глазами Лидия Сергеевна – привычная наглость возвращалась. – Главное, надеюсь, ты принесла.

Григорьева, взглянув на нее с нескрываемым отвращением, еле сдерживая гнев, открыла сумочку, достала толстый пакет.

– Здесь вполне достаточная сумма – купить современный мебельный гарнитур и оплатить расходы по переезду. Я цены знаю. – Она смотрела бывшей подруге прямо в глаза. – Хочу, чтобы ты хорошо усвоила, что сейчас тебе скажу. Подумав, я согласилась: своей счастливой семейной жизнью обязана тебе. Строя мне козни и поссорив со Степой, ты заставила меня вернуться к Ивану Кузьмичу. Иначе мы с ним не поженились бы. – Вера Петровна тяжело вздохнула, проговорила устало: – Надеюсь, ты довольна: всего добилась, можешь теперь начать новую жизнь.

Зла тебе не желаю, несмотря на все твои подлые дела.

Лидия Сергеевна, подавленная переполнявшими ее противоречивыми чувствами, не отвечала. Григорьева встала и в заключение с достоинством и скрытой угрозой объявила:

– Твой счастливый вид, Лида, говорит о том, что мы с тобой полностью рассчитались и больше о тебе не услышим. Иначе разговор другой будет. Желаю удачи! – И повернулась, чтобы уйти.

Лидия Сергеевна слабым жестом руки ее остановила:

– Погоди, Вера, не задержу, – пообещала она просто. – Мне так надо, чтобы наконец повезло! Почему бы и мне не быть счастливой? Я ведь ничего еще себе?.. Неужели не смогу?..

– Сможешь, – если пить не будешь. От тебя уже с утра несет! – Не желая больше видеть и слушать эту негодяйку, Вера Петровна устремилась к выходу.

В тесной «хрущобе» Розанова царил беспорядок. Посреди узлов, картонных коробок, чемоданов, собранных Лидией для переезда на новую квартиру, Степан Алексеевич как ни в чем не бывало занимался своим обычным делом – проверял тетради учеников.

– Ты бы хоть сейчас очнулся, недоумок! – издевательски бросила ему бывшая жена, упаковывая очередную коробку – вещей оказалось на удивление много. – Красавица жена его покидает, дочь увозит, а ему все нипочем! Ну прямо робот, а не человек! – Пронять его никак не удавалось, но Лидия продолжала в том же духе: – Хоть бы помог напоследок – мужик все же! Из чувства благодарности. – И расхохоталась – достала все же: оторвался от работы, удивленно поднял на нее глаза.

– Ты это всерьез? За что же мне тебя благодарить?

– Да хотя бы за то, что квартиру тебе оставляю, мебель всю фамильную. Разве это не условия для вполне обеспеченной жизни? Другая, померкантильнее, чем я, уж точно потребовала бы свою законную половину, а на ребенка – еще больше.

– Ну что ж, делай расчеты, я не возражаю, – спокойно ответил Розанов. – Мне от тебя благодарности не надо. Проживу как-нибудь.

– Ладно уж, я не жадная! Тебе и так Наденьку больше десяти лет придется обеспечивать. Живи!

Да ее доброта нисколько его не растрогала – угрюмо насупился, опять уткнулся в тетради! Лидия решила позолотить пилюлю:

– На нервы ты мне теперь не будешь действовать – думаю, со временем мы с тобой поладим. Что бы я там на суде ни говорила, а отец ты неплохой, Наденьку любишь. Не стану мешать вам видеться.

Совесть ее не тревожила за то, что обманула, исковеркала его жизнь, но ей почему-то остро захотелось оправдать себя в его глазах.

– Хочу, чтобы ты знал, – заявила она, подойдя к нему вплотную и закрыв рукой тетрадь. – Я ухожу не только чтобы попытать счастья лично для себя. Делаю это главным образом для Наденьки. Наилучшие условия ей создам! Хоть ты меня в грош не ставишь, вот увидишь: такого мужика отхвачу – закачаешься! Знай, что потерял!

Мучения Розанова прервал резкий звонок в прихожей.

– Ну вот и машина пришла за вещами! – вздохнула Лидия с облегчением, – и ей долгожданное расставание нелегко оказалось перенести. – Будь здоров, не поминай лихом! – только и сказала она на прощание, навсегда покидая дом, в который когда-то вступала с такой радостью и надеждой на счастье.

– А вы, Раиса Павловна, довольны своей квартирой? – спросила Лидия Сергеевна соседку – та под благовидным предлогом зашла поболтать.