Шапито
Шрифт:
– Ну, же, расскажи, как ты догадался?
– Ты сам мне это сказал, – и легко щелкнул его по носу, хотя и это движение давалось ему тяжело.
– И как же? – не отставал от него Гейл.
– Потому что твои часы так и вопят о том, чтобы ты вспомнил, как положил их в задний карман, как там… – он прислушался. – «На всякий случай», – так они сказали.
–
Лес рук и восторженных шепотков. С разных углов звучали совсем разные вопросы. Кто–то спрашивал про сложение или умножение каких–то огромных цифр, кто–то спрашивал о том, что ему стоит сделать в данной ситуации, которую я просто не услышал, кто–то спрашивал, что он держал в руках и тому подобное. Но было что–то общее во всем, все прислушивались к ответам, ждали подтверждения его словам и после с еще большим ажиотажем задавали свои вопросы. Мистер На–все–ответы–знайка изредка задумывался и то на пару секунд, но давал точный ответ, порой яркий и красочный. Он и мысли читал, и решал огромные примеры, и давал дельные советы, к которым даже прислушивался я, хотя чего мне решать в жизни–то, когда все и так решено. Но я все больше и больше восхищался этим человеком в кресле, проникался уважением и хотел даже услышать ответ на свой вопрос, но сдерживался, чтобы не задать его также громко, как и все остальные. Мне хотелось бы знать, что думает он, что скажет и что посоветует, ведь, наверное, это единственное, что волновало мою душу.
– Он мудрый человек, – вдруг неожиданно ко мне наклонился господин Оливер. – Поистине мудрый, поэтому как будет возможность, не сейчас, задай ему свой вопрос, он поможет, – добродушно улыбнулся он. – Всегда помогал, даже мне в трудных вопросах, – а я просто кивнул, не в силах что–либо ответить, настолько меня захватила волнующая боль в душе.
Господин Оливер похлопал меня по плечу и вновь вернулся к просмотру творящегося на сцене почти произведения искусства. Я аплодировал со всеми, когда его номер подошел к концу. Гейл остался на сцене, снова покрутился и начал свою речь, представляя следующего артиста. То был глотальщик ножей, покрытый густой волосистостью. Даже не по телу, а по всему, буквально, всему лицу, что определенно привлекало внимание, но он глотал ножи так, что весь его внешний вид уходил на задний план. Я просто перестал, кажется, даже моргать, наблюдал во все глаза, порой ежась от ощущений, которые могли бы возникать в горле от таких вот фокусов. Мне было интересно, как же он это проворачивал, как не чувствовал боль, как его не тошнило ото всего этого.
– Обязательно спросишь, – тихо захохотал господин Оливер, видимо, я задавался этими вопросами вслух.
А после вышел не менее странный дуэт, но такой уморительный, что я почти надорвал живот, не смеясь, а именно гогоча над шутками и выкрутасами, что творили эти двое. По секрету и немного заходя вперед, скажу, что этот дуэт Мистер Не–низкий и Мистера Не–высокий был той самой отдушиной после тяжелого либо физически, либо морально дня. Они заставляли хохотать всегда, буквально. И сейчас, когда я встретил их впервые, ухохатывался до слез на глазах, да чего уж. Господин Оливер не скрывал своего смеха, пряча улыбку за рукой. Не могу сказать, что в их номере было что–то совсем цепляющее или дурацкое, нет. Они просто жили некой жизнь высокого и низкого человека, это было что–то по типу бытовых зарисовок. Один что–то поставил высоко, а другой и пытается достать всеми способами, вплоть до того, что решил залезть на Мистера Не–низкий как на фонарный столб. А вскоре оказалось, что это и не дуэт, а целое трио, которое и заставило меня совсем скрючиться от смеха. Полная женщина с пышным бюстом затянутая в новомодное платье вышла на сцену с громкими криками:
Конец ознакомительного фрагмента.