Шашлык из трех поросят
Шрифт:
— За кого я тебя принимаю? — переспросил Шрам. — За того, кто ты есть; — за бармена! Ваш брат завсегда стучал, без этого на твоем месте не усидеть.., только ты смотри, со мной такие штучки не проходят!
— Что ты. Шрам! Я не самоубийца! — повторил Котя. — Ты сегодня один или кого-то ждешь?
— Это тебя не касается! Сделай мне «манхэттен» и накрой столик…
— Секунду! — бармен щелкнул пальцами и распорядился:
— Третий столик подготовьте по высшему разряду!
— Нет, не третий, — резко остановил его Шрам, — я ваши штучки знаю! Накрой пятый!
— Как
Через секунду он прошипел, не опуская головы:
— Все слышала?
Александра не удостоила его ответом. Она отсчитала пятый провод, прикрепила к нему клипсу наушника и прижала ее к уху.
Какое-то время не было слышно ничего, кроме шуршания скатерти и тихого звяканья столовых приборов. Наконец раздался звук шагов и голос с заметным акцентом произнес:
— Я, кажется, немножко опоздать…
— Ничего, Брюс, ничего! — не своим, подобострастным и фальшивым голосом отозвался Шрам. — Что будете пить?
— Водку с мартини.
— Смешать, но не взбалтывать? — усмехнулся Шрам.
— Я не Джеймс Бонд, — ответил его собеседник. — Я Брюс Уоллес!
— Звучит нисколько не хуже!
— Хватит комплиментов, — сухо прервал его американец. — Мы не две дамы в расцвете климакса. Перейдем к делу. Вам удалось раздобыть камни?
— Пока нет, Брюс, — заюлил Шрам. — Дело осложнилось. Этими камнями явно интересуется кто-то еще. У нас на пути все время ощущается присутствие конкурентов…
— Кто это может быть? Японцы? Арабы?
— Ни японцев, ни арабов я не замечал, а вот негры попадались неоднократно…
— Негры? — недоуменно переспросил его собеседник. — Вы хотите сказать — афроамериканцы? Но это значит, что нам перебегает дорогу кто-то из коллег.., другие отделы моей конторы.
— Я хочу сказать — афроафриканцы! Самые настоящие негры из Африки!
— Не может быть, — проговорил американец после короткой паузы. — Эти камни могут быть использованы только в сверхсовременной системе космического оружия. Новое поколение сверхточных лазеров. Откуда такая техника в Африке? Вы что-то путаете. Это, наверное, японцы, — Что я — японца от африканца не отличу? — обиделся Шрам.
К столику подошел официант с заказанными коктейлями, и собеседники замолчали. Александра чуть заметно пошевелилась и потерла затекшую ногу.
— Сиди тихо! — зашипел на нее бармен.
Александра снизу взглянула на него и увидела, что он бледен, как свежеоштукатуренная стена.
«Нервная все-таки работа — осведомитель!» подумала она и плотнее прижала клипсу к уху.
Сева Шрам долго препирался с американцем.
Тот наступал. Сева оправдывался. Порешили встретиться через два дня, Сева обязался найти злосчастные камни. Потом они ушли. Александра еще посидела, ожидая знака от бармена, потом вышла и в задумчивости пошла вон из бара.
Кое-что стало для нее ясно, кое-что еще больше запуталось. Понятно, почему делом убитого Лысого Ленчика заинтересовалась серьезная контора в лице товарища Орлова. Раз речь идет о новом сверхмощном оружии, сверхточном лазере, то без таких,
Ее же больше интересуют более приземленные вещи — кто убил Лысого Ленчика. Ясно, что не Сева Шрам, потому что Ленчик был ему нужен для сбора информации. Тут замешались в дело какие-то африканцы. С этим — к Катерине Дроновой, она общалась с культурным атташе, в ресторан с ним ходила, она должна знать, при чем тут Африка. Нужно проследить за ней, выявить ее связи, похоже, что чокнутая с виду художница вовсе не так проста, как кажется…
Этим она, Александра Матросова, и займется в самое ближайшее время.
Александр Ковров, бывший муж Кати Дроновой, явился в квартиру, где он проживал со своей сожительницей Антониной Сфинкс очень поздно, в третьем часу ночи. Он открыл дверь своими ключами и, не зажигая света, попытался пройти в ванную. Но споткнулся в темноте о галошницу, посыпались какие-то ботинки и тапочки, да еще сверху свалился его же собственный зонтик и больно шлепнул по затылку. Впрочем, Шурик уже притерпелся к боли, так что даже не вскрикнул. Болело у него все тело. Бойцы Севы Шрама потрудились над ним очень тщательно.
Сева велел бить аккуратно, но сильно, как выражался герой известного фильма, но не до больницы. Дисциплинированные бойцы все сделали как ведено. В результате у Шурика болела каждая клеточка в организме, но он мог передвигаться без посторонней помощи. Несчастную «шестерку» разбили на мелкие кусочки, впрочем, это был акт милосердия, поскольку она и так уже дышала на ладан. На прощанье Сева Шрам собственноручно залепил Шурику по морде, присовокупив, что это еще не конец и чтобы пока Шурик сидел тихо и ждал дальнейших указаний. Потом они все уехали, а Шурик остался возле своей разбитой «шестерки». До ближайшей магистрали, где можно поймать машину, он добирался пешком часа полтора — еле полз; Да еще полагалось радоваться, что Севины головорезы не забили до полусмерти и не бросили подыхать в канаве, как бешеную собаку.
Так что сейчас Шурик только поморщился, но даже не вскрикнул от боли. Зато в прихожей вспыхнул свет и раздался вопль Антонины:
— Кто здесь?
— Конь в пальто! — грубо ответил Шурик и заслонился рукавом, ему было больно смотреть на яркий свет.
— Шляешься по ночам, — заворчала Антонина, — покоя от тебя нет. Только заснула…
Шурик мимоходом удивился: раньше Антонину из пушки было не разбудить, как сваливалась она в постель, так и спала до утра, даже на другой бок не переворачивалась. Но сейчас ему не было дела до Антонины и до ее бессонницы.
Он попытался обойти свою сожительницу и проскользнуть в ванную. Потом он ляжет в кабинете на диване, пускай даже без постельного белья, потому что просто валится с ног от усталости. Он до того измучился, что больше ничего и никого не боялся, в голове болталась только одна мысль: скорее лечь и забыться.
Однако Антонина вовсе не собиралась уступать ему дорогу. Она окинула Шурика внимательным взглядом и нахмурилась. То есть и раньше ее чело не было безоблачным, теперь же и вовсе приняло зверское выражение.