Шатун
Шрифт:
– А где мои вещи? – очнувшись от размышлений, поинтересовался Шатун.
– Какой вещи? – впервые за все время разговора проявила женщина хоть какие-то эмоции. – Не был никакой вещи. Ты голий бил.
– Как голый? – охнул Шатун, сообразив, что она говорит. – Совсем?
– Савсэм, – решительно кивнула тетка. – Как только родился. Только раны и кров бил.
– Может, ограбили? – растерянно предположил Шатун, лихорадочно пытаясь вспомнить, раздевался он сам или нет.
– Нэт. Слэд на дорога не бил. Толко твой кров на земля. Потом покажу, откуда
«Блин, прояснил ситуацию. Только еще больше все запуталось, – подумал Шатун, тяжело вздохнув. – И что мне теперь делать? Блин, вот положение. Ни связи, ни оружия. Даже штанов нет. Как же доложить, что группы больше нет и нас слили? Твою мать, я даже на местности сориентироваться не могу».
– Долго мне тут еще лежать? – спросил лейтенант, снова повернувшись к хозяйке.
– Пока кост заживет, – все так же бесстрастно пожала та плечами.
– А как давно я у вас?
– Два месяц. Не бойся. Я кост хорошо сложила. Как новий будет. Я давно людей лечу. Еще никто не умер.
– Хоть это радует, – растерянно проворчал Шатун.
– Тихо лежи, – вдруг посоветовала женщина. – Тихо будешь, рана быстро заживет. Кост уже срастался. Терпи. Ты мужчина. Должен терпет.
– Да я терплю, – снова вздохнул Шатун. – Но у меня много дел не закончено. Срочных. И за меня их никто не сделает.
– Нет болше никакой дело, – помолчав, тихо ответила женщина. – Теперь у тебя другой дело будет.
– Как это? О чем вы? – подобрался Шатун.
– Потом узнаешь, – тряхнув головой, отрезала хозяйка. – Сейчас рано.
– Послушайте, может, у вас тут хоть какая-то связь есть? – спросил Шатун, что называется, на удачу. – Вы поймите, это очень важно. Могут хорошие люди пострадать, если я не сообщу то, что знаю.
– Какой связь? Нэт связь, – решительно тряхнула женщина головой. – Лошад ест, но ты на нее сесть не можешь. Твой ноги еще слабый.
«Твою мать! Да куда ж меня занесло?» – взвыл про себя Шатун, окончательно запутавшись.
– А какой город тут рядом есть? – не сдавался он.
– Нэт город. До город два день верхом на бистрый конь ехат.
– Галопом? – тупо уточнил лейтенант, чувствуя, как на коротко стриженной голове начинают шевелиться волосы.
– Да.
«Это получается примерно сотня верст, плюс минус лапоть», – прикинул Шатун и, в очередной раз вздохнув, тихо проворчал:
– Думаю, про почтовый адрес данной местности спрашивать бесполезно.
– Не надо спрашивать, – неожиданно кивнула хозяйка. – Время придет, все сам узнаешь.
Несмотря на ее акцент, в процессе разговора Шатун начинал все лучше и лучше понимать ее. Однако это никак не проясняло сложившуюся ситуацию. Понимая, что так ничего и не выяснил, лейтенант откинулся на подушку и принялся мысленно проверять собственное тело. Долгие тренировки и увлечения самыми разными видами спорта, в которых он пробовал свои силы, давно уже научили его чувствовать свой организм.
Тело плохо, со скрипом и болью, но подчинялось. Понимая, что, пролежав в постели два месяца, иначе и быть не могло, Шатун принялся поочередно напрягать и расслаблять различные группы мышц, чтобы хоть как-то привести их в тонус. Хозяйка, закончив с травами, вышла, но, вскоре вернувшись, с порога спросила, внимательно глядя на него:
– Что дать? Что хочешь?
– Я бы поел чего, – смутился Шатун, неожиданно ощутив голод.
– Хорошо. Кушать хочешь, значит, здоровье будет, – кивнула хозяйка, чуть улыбнувшись.
Она снова вышла, чтобы вернуться минут через двадцать с широким медным подносом в руках. Поставив его на стол, женщина подошла к лежанке и, ни слова не говоря, ловко подсунув ладонь под шею своему пациенту, с неожиданной силой приподняла его торс. Подложив подушку так, чтобы лейтенант оказался в сидячем положении, она переставила поднос ему на колени и, кивая на глиняный горшочек, сообщила:
– Пити горячий. Осторожно кушай.
Вспомнив, что пити – это кавказский пряный суп с говядиной и алычой, Шатун судорожно сглотнул набежавшую слюну. Такое блюдо он пробовал, когда группа только приехала на базу в Моздок. У них было время, чтобы немного побродить по городу и попробовать местную кухню. Схватив с подноса деревянную ложку, Шатун снял с горшочка крышку и, зачерпнув горячего, ароматного варева, не раздумывая, отправил ее в рот. Откусив от толстого куска кукурузного хлеба, лейтенант вдруг замер, словно громом пораженный.
И поднос, и горшочек, а самое главное, ложка, все эти предметы носили следы кустарного изготовления. Испуганно глядя на предметы домашнего обихода, он вдруг понял, что окончательно теряет связь с реальностью. Этого не могло быть, но это было. Было на самом деле. Жжение во рту заставило его очнуться и проглотить пищу. Специй и перца хозяйка не жалела. Непривычного Шатуна даже в пот бросило.
Тряхнув головой, лейтенант не спеша съел все принесенное до крошки и, с удовлетворением вздохнув, еле слышно проворчал:
– Ладно. Коли доктор сыт, так и больному легче. Но блин, куда ж меня все-таки занесло? Нет, то, что это Кавказ, и слепому ясно. Но где именно я на Кавказе?
Монолог этот прервала хозяйка, войдя в комнату с очередным подносом. Но на этот раз гораздо меньшего размера. На подносе оказался кавказский грушевидный стаканчик и плошка с медом.
– Хорошо кушаешь. Быстро здоровый станешь, – одобрительно проворчала хозяйка, забирая у него опустошенный поднос. – Чай пей. Хороший чай. Ханьский. Купец возит. Я его дочку лечила.
– Ханьский? Купец? – растерянно повторил Шатун, едва не разбивая упавшей челюстью стакан с чаем. – Да мать твою! Что тут вообще происходит?! – не удержавшись, взвыл он в голос.
– Спокойно будь, – отрезвил его жесткий женский голос. – Ты мужчина, а не девчонка перед свадьбой. В руках себя держи. Потом все узнаешь. Ходить сможешь, отведу тебя, все покажу.
– Куда отведете? – усилием воли взяв себя в руки, спросил Шатун.
– Сам увидишь. Словами не знаю, как сказать, – чуть поморщилась хозяйка. – Чай пей. На двор хочешь, позови. Я горшок принесу.