Шеф-повар Александр Красовский
Шрифт:
Лишь после обеда, когда Галицкий появился на работе, он вызвал меня к себе и полюбопытствовал, доволен ли я итогами поездки.
Пришлось честно и откровенно признаться, что никуда ехать не собираюсь, жилье категорически не понравилось жене, а я, как послушный олень, всегда выполняю ее пожелания.
При этих словах Дмитрий Янович сочувственно улыбнулся, все мы знали, что наш директор строг только на работе, а дома супруга вертит им, как хочет.
Но все же его откровенно удивила причина отказа.
— Послушай, Санек, — фамильярно
У меня тоже комната на Васильевском острове не фонтан, двенадцать семей живут в коммуналке, но я отказываться от квартиры из-за грязного туалета не собираюсь. Значит, ты не смог объяснить жене преимуществ жизни в большом городе. Сам понимаешь, театры, музеи, концерты знаменитостей, да одно снабжение чего стоит!
Я улыбнулся.
— Но вы то сами, Дмитрий Янович, ленинградец, а работаете в Петрозаводске, значит не все так просто, как вы говорите.
Директор смутился. Понятно, не хотелось Галицкому объяснять, что ему не светило занять такой пост в Питере, пришлось соглашаться на Петрозаводск.
Ходили слухи, что ему у нас недолго осталось работать, скорее всего, он займет такую же должность в Мурманске.
Ну, в общем, когда я ушел из кабинета, Галицкий остался в уверенности, что его подчиненный является подкаблучником и послушно выполняет все требования жены.
До Нового года мы дожили спокойно. Семен Моисеевич позвонил однократно, поинтересоваться моим решением, Галицкий даже не позвал меня к телефону, только к вечеру сообщил о звонке. Светлана Леонидовна тоже забыла обо мне.
Я больше не удивлял коллег новыми рецептами, и так на мой бухарский плов желающих хватало, так же, как и на торты и суфле.
Люда была также довольна жизнью. А чего, собственно быть недовольной? С продуктами питания у нас проблем не было. Так же, как и с одеждой. В принципе, я мог достать все, что угодно из дефицита, проблема была в деньгах. В отличие от того времени, когда я работал в такси, залегендировать наличие лишних финансов не было возможности. Зарплата у меня была скромная, сто десять рублей. Чаевых, в отличие от официантов я не имел. Но жаловаться все равно было бы грешно. В рабочие дни питались мы в ресторане, за что у нас вычитались в месяц смешные деньги, в пределах 6–7 рублей. Хотя город у нас вроде бы был достаточно большим, вскоре я знал лично многих заведующих базами, товароведов и прочих деятелей торговли.
И тут оказалось, что меня начала банально заедать скука. Наверно, не хватало адреналина, которого имелось в избытке в прошлой жизни врача. Со скуки я начал даже ездить на зимнюю рыбалку. Тем более, что строительный трест, которому принадлежала общага, выделил для этого дела автобус, в который по выходным набивалось любителей рыбалки, как сельдей в бочке. И потом мы ехали в тесноте около часа, дыша друг на друга вчерашним перегаром. А некоторые ухитрялись дышать и сегодняшним, ловко прихлебывая водку из раскладных
В одной из таких поездок я познакомился с человеком, сыгравшим большую роль в моей дальнейшей судьбе
Приехав, как обычно с первым автобусом на Укшозеро, я выбрал место и усевшись на шарабан приступил к ловле.
Денек был замечательный, безветренный и не особо морозный, градусов пятнадцать. Скрип снега за спиной я услышал издалека.
Минут через десять ко мне подошел высокий, крепкий мужчина, и что интересно с небольшой бородкой. В наше время это было большой редкостью.
— Добрый день, молодой человек, — дружелюбно поздоровался он. — Как клев?
Я ответил в том духе, что рыба пока плавает в озере.
Мужчина пробурил лунку неподалеку и тоже уселся на свой шарабан. Посидев, спокойно, пять минут, он встал и начал что-то искать в нем.
— Ого! Вот она! — радостно воскликнул он, достав из шарабана бутылку водки Петровской. Для тех, кто не знает, сообщу, что такую водку делал Петрозаводский ликероводочный завод, настоянная на черном хлебе он имела желтоватый оттенок.
— Будешь? — спросил он, обращаясь ко мне.
— Не, не буду, Петровскую водку не пью, — сообщил я в ответ.
Сосед на этом не успокоился, убрав бутылку в шарабан, он достал из него бутылку Столичной.
— А эту будешь? — спросил он с надеждой в голосе.
— Ну, давайте, по одной, — согласился я.
Мужчина с довольной физиономией начал выкладывать на лед нехитрую закусь, бутерброды с колбасой, вареные яйца и термос.
Пришлось и мне доставать свои запасы.
После того, как мы выпили по рюмке, я открыл термос с широким горлом и выложил на пластмассовую тарелку вчерашний плов.
Мой напарник по выпивке взял ложку и попробовал мою стряпню. Его брови сразу поползли вверх.
— Ты плов, похоже, в ресторане брал? — поинтересовался он.
— Нет, сам варил, — не вдаваясь в подробности, ответил я.
На этом беседа пока остановилась, потому, что начался клев. Брала крупная плотва где-то в течении часа, затем, кивки на наших удочках остановились и мы вновь вернулись к столу.
Мой собеседник моментально уничтожил плов в одиночку, чему я был только рад. Я же с удовольствием ел бутерброды с вареной докторской колбасой и констатировал про себя, что совсем зажрался со своей работой.
Бутылку мы так и не допили. Я отказался, да и мужчина особого энтузиазма не проявил.
Все же во время беседы он быстро выведал у меня место работы.
— Вот, оно что! — вальяжно протянул собеседник, — а я то думаю, где я такой плов пробовал, все понятно! Так, где, говоришь, тебя можно найти?
Вынул он из внутреннего кармана ручку с золотым пером и записал мои координаты в записной книжке с кожаным переплетом.
— Однако, мой собутыльник то непрост! — констатировал я. — Судя по легкому акценту, он финн, или карел. Откуда он тут взялся?