Шеф-повар придорожной таверны
Шрифт:
— Выпорю!
— Не-а, вы добрая.
— Это я добрая?!
— Это она то добрая?! — Не сдержалась наставница по рисованию от возгласа.
— Ага. Я художник, я вижу человека больше других, чтобы это нарисовать!
— И если я добрая, то можно меня с глупым лицом рисовать?!
— При всем уважении, льера, — заступилась за рисунок Мивера, — лицо нарисовано очень детально, не обижайтесь, но вы именно так и выглядели…
Аста мрачно зыркнула на наставницу и прошипела под нос.
— Проклятье! Буду закрывать рот, когда фехтую…
Какая глупость, подумал я, переходя к стоящей
Второй рисунок оказался более объемным и был выполнен на большом, необрезанном листе грубой бумаги, которую выпускал Храм и изготовление которой было одной из множества охраняемых тайн Храма. Это тоже оказался пока только набросок, где хорошо прорисованной оказалась только льера, в момент тренировки с оружием. Площадка, как и далекие строения были нарисованы грубыми линиями, несколько стражников и отроков — только контуры, а остальные — и вовсе, как рисуют дети: палка, палка, огуречик… И я сбоку, прорисованный так же как и льера, более четко, от чего по сердцу разлилось что-то незнакомое и приятное…
— Этот рисунок, когда закончишь — мой! — Не терпящим возражения тоном рявкнула Аста, подходя ко мне и осматривая нарисованное, — Цена не волнует.
— Ага, хорошо, — не отрываясь от чирканья по листу ответила Маша и добавила, — Пять империалов. Маленьких.
— Маленьких! Ага! — фыркнула стражница и пошла в сторону Комплекса. Потом нехотя остановилась и махнула мне рукой. — отойдем.
И продолжила, когда мы с ней отошли на десяток шагов.
— Ты произвел впечатление, как и она, а это за последние пару лет мало кому удавалось. Пойдешь по стезе воина — многому добьешься, главное сейчас не возгордись, пока ты только личинка воина. Думаю твой Ивер, сможет из тебя сделать полноценного дружинника лет через пять. Не будь девчонки, я бы тебя уговорила остаться, но ты ей нужнее, чем мне.
— Я не совсем понимаю…
— Главное я понимаю. Так, теперь сопли в сторону и по делу. Все что ты вчера слышал — тайна храма, в том числе и то что подслушал в коридоре. Даже с родными не вздумай обсуждать.
— Если честно, я много не понял из того, что слышал.
— И хорошо, что не понял. Все что тебе надо знать, это то, что Маша прибыла сюда не по своей воле из далекой страны, где промышленность и наука несколько опережают нашу. Поэтому ее знания могут принести нам пользу. А могут и вред, если попадут не в те руки. Она поживет у нас, где мы ей все объясним и потом я отвезу к вам таверну. Далее, ее судьба на твоей совести. Что ты смотришь на меня щенячьими глазами? Сразу бы в Храм отвезли, и столько бы проблем снялось, нет, учить вздумали, дружбу заводить…. Тьфу! Еще тебе тут стой, распинайся…
— Вы не обязаны мне все объяснять, я выполню любое решение Храма…
— Нет уж, лучше я потрачу пять минут, на одного грязного трактирщика, чем потом месяцы на разгребания того, что он может натворить, если где-то ляпнет не то…. Значит, вот ту легенду, что вы придумали, с художником для рисования кого-то при дворе и оставляете. Приехала издалека, ждет родных, которым передали весточку в столицу, что она потерялась на тракте, на том, который идет с Интерохта. Это портовый город, могла откуда угодно прибыть. Пять дней ходила по лесу, вышла к вам, потеряла сознание на уже на вашем тракте. Так ее на дороге и нашли. Все понял?
— Да, льера, все понял.
— Ну и хорошо. А теперь иди, попрощайся, получи поцелуй в щечку и вали домой.
С этими словами Аста быстрым шагом двинулась в сторону дороги и не замедляя шага, лишь слегка повернув голову, прокричала.
— Трактирщик! За то что удивил меня сегодня, я бы даже сказала, научил меня новому, седло, что на твоем коне…. Я дарю его. Оно твое.
И пошла быстрым шагом, даже не дав ее поблагодарить за такой подарок.
Да впрочем, я и не имел возможности ее благодарить, так как стоял в изумлении с открытым ртом и просто смотрел ей вслед. Я не знаю, сколько стоило это почти новое седло, но старое и потертое седло Ивера, которое, признаться было куда скромнее этого, стоило чуть больше малого империала. Причем седло бы было и с поднятой лукой и небольшой спинкой для опоры, то есть вполне себе боевое, под копейный удар… Я так и не понял, понравилась мне льера Аста или нет….
Пока я смотрел в след стражницы, ко мне подошел служка с мерином и передал поводья, давая понять, что его работа закончилась.
— В седельных сумках крупа, — проговорил парень, поглаживая напоследок коня, — вяленое мясо, фляга с водой, хлеб, сыр… Ну в общем, в сумках еда, разберетесь. В другой сумке, там ваши вещи, что оставались в повозке.
— Понял, спасибо за помощь, — покивал я головой, натягивая поводья, увлекая коня за собой.
— И это… Я первый раз видел, чтобы Аста так себя вела. Я думаю, вы ее почти достали.
— Вряд ли. Просто я заставил выйти ее из транса, в котором она разминалась. Видать до этого давно ни кому не удавалось.
Подойдя к Маше, я хотел было расположиться рядом и дождаться, пока она закончит, но девочка сразу отложила свои карандаши и встала.
— О, а тетя Аста, что уже ушла? — недоуменно покрутила головой Маша.
Рядом рассмеялась наставница Мивера.
— Хорошо, что она не слышала, ха-ха! Думаю, “тетя” ее бы окончательно добило! Я и так в первый раз за три года увидела как ее хваленая невозмутимость сегодня дала трещину…Ладно я отойду, думаю вам надо попрощаться.
— А почему Вася не может остаться? Мы бы потом вместе вернулись.
— В Храме не должно быть посторонних, ответила наставница, — согласись он на предложение льеры Асты — он находился бы тут на законных основаниях. А так он не паломник, не законник, не ученик, не купец. Конечно он может поселиться в гостинице, как охранник, но сразу скажу, цены там…
Что мне всегда нравилось в наставниках, так это их подробные и обстоятельные ответы, к месту они или нет. Но тем не менее, женщина поняла нашу молчаливую паузу и наконец отошла.