Шелест 2
Шрифт:
— Петя, а вы с Голицыной и впрямь любовники? — по окончании танца, подошла ко мне сестрица.
— Тебе это зачем?
— Ну так, хотелось бы знать.
— Лиза, любовники мы или нет, это не имеет значения. Важно только то, что Мария Ивановна позволила себе верх бестактности. Без преувеличения, её слова были оскорбительны.
— Петя… — обеспокоенно вглядываясь мне в лицо, многозначительно произнесла она.
— Успокойся, я не собираюсь совершать глупости.
— Так значит, вы всё же любовники? — успокоившись по поводу
— Сестрица, а что ты понимаешь под словом любовники?
— Ну-у… — не нашлась она с ответом.
— Лично я полагаю, что любовники это пара имеющая взаимные нежные чувства с непременными интимными встречами. Ничего подобного между мной и Голицыной нет. Мы просто имели близость.
— Но близость была, — давила сестрица.
— И? Это всего лишь невинная светская шалость. И уж тем паче, когда дело касается вдовы. Вот и всё.
— Кхм. Трудно тебе возразить. Но ты немного не прав.
— И в чём же именно?
— Тебе не стоило так резко реагировать на слова Долгоруковой.
— Я отреагировал максимально спокойно, сестрица.
— Петя, ты дурак? Не понимаешь, что нравишься Маше? Если не сказать больше. Или тебе всё нужно непременно разложить по полочкам.
— И что мне от её симпатии кроме головной боли? Я конечно молод, но не дурак, рыцарскими романами никогда не зачитывался и взгляд на жизнь имею сугубо прагматичный.
— С этим не поспоришь. Берёшь от жизни там, где можешь взять.
— Именно. Поэтому разговор закончен, — обрезал я.
— Но как же быть мне?
— А это твоё дело. Ну или всё же великой княжны, пожелает ли она видеть тебя подле себя. Мне же такого счастья и даром не нужно.
— Хм. Этого я ей пожалуй говорить не буду, — покачав головой, произнесла сестрица.
— Я надеюсь.
— Скажу, что ты пока ещё дуешься.
— Я? Дуюсь? Да я…
— Выдыхай, Петя. Вы-ды-хай. Сам же говоришь, что тебе неприятности ни к чему. Вот и не нагнетай.
Ну что сказать, сестрица опять в своём репертуаре, не желает терять возможность приобщиться к высшему свету. И у неё есть все шансы, если отношение Долгоруковой к ней не изменится. Вот к гадалке не ходить, она ещё и меня постарается свести с ней. Ну или расставить всё так, что я, мол, держусь в отдалении, а сам страдаю от вынужденной разлуки, но решил ни коим образом не компрометировать объект своих воздыханий.
Смешно? А вот я в Лизе не сомневаюсь. Люблю её. Глотку любому за сестру порву. Но вот такой подставе ничуть не удивлюсь. Как-то уж так вышло, что с ней у нас куда больше общего, потому мы и ближе…
— Ты скучал, мой мальчик? — спросила находившаяся рядом Тульева.
Для кадрили танцующие разбились на группы по четыре пары и пока две скакали козликами, оставшиеся стояли в сторонке держась за руки и обозначая периметр. А потому, как я и говорил, время поговорить у нас имелось. К тому же получилось некое уединение, и если не повышать голос, то музыка и стук каблучков забивают негромкий разговор.
— Врать не буду, ваша светлость, — с нажимом произнёс я, и продолжил. — Не бредил, но скучал, это факт.
— Обиделся?
— Ни в коей мере. Скорее разозлился. На самого себя и одну молодую особу, которой возжелалось повеселиться.
Я не боялся рассорить Долгорукову и Голицыну. Насколько я успел узнать Елену Митрофановну она не была мелочной и не кинется мстить девице, решившей её подставить. Хотя симпатии это конечно не добавит. Зато, некая доля негатива исходящая от этой дамы, причиной которой послужу я, вовсе не будет лишней.
Я не желаю тупо изображать из себя живца, а собираюсь сам стать охотником. И пока иных шансов приблизиться к заказчику моего убийства попросту не вижу. Этот, конечно, тоже так себе, но хоть что-то. Опять же, появляется возможность проявить хоть какую-то активность, а не сидеть и тупо ждать, когда на великую княжну совершат очередное покушение.
— Ты меня заинтриговал. Так в чем причина?
В этот момент танцевавшие пары разошлись и настал наш черёд дрыгать ножками и скакать. Я и партнёрша напротив вышли на центр, отпрыгали своё, покружились и уступили место нашим партнёрам. Наконец пары восстановились, покружились ещё немного и мы вернулись на исходную, уступая место в центре двум другим парам. Хм. Где-то даже интересно. Вот уж не думал, что поймаю себя на этом.
— При инициации выяснилось, что я обладаю универсальным даром, и потенциалом третьего ранга, — произнёс я.
— О как, — тут же поняла к чему я веду, коротко произнесла княжна.
— Именно. Я должен был пополнить ряды, как теперь мне стало известно, твоего полка обычным солдатом.
— И зная об этом, та кто называет тебя своим другом, не сказала тебе кто я есть на самом деле, — догадалась она о том, что речь идёт о Догоруковой.
— Именно.
— А девочка знает толк в веселье, — хмыкнула она. — Нужно будет подумать, как ответить на укол. Так чтобы не насмерть, но побольнее, в назидание на будущее. А ты, я так понимаю, на это разозлился?
— Вы правильно понимаете, ваша светлость.
— Не стоило. Ситуация конечно щекотливая, но не смертельная. С другой стороны… Знаешь, а мне приятно. И то, что ты за меня вот так вступился, и то, что она взревновала тебя ко мне.
Я промолчал, лишь пожав плечами. А что тут скажешь, в принципе, до меня уже дошло, что я раздуваю из мухи слона. Но как мне кажется, я всё же поступаю правильно.
Мы вновь вышли в середину, пошли по кругу, кружась в танце попеременно меняясь партнёрами, и говорить уже не могли. Я же вновь поймал себя на мысли, что стараюсь всё сделать правильно, предвосхитить движения партнёрш, и максимально подстроиться под них. Бред! Но мне похоже действительно начинает нравиться танцевать.