Шелковая паутина
Шрифт:
Она была невероятной собственницей. Даже Джордж отступал на второй план, когда Хэйзел принималась хлопотать об удобствах Сета. Часто ему явно было не по себе от ее постоянного сюсюканья, но он никогда не одергивал сестру. Он принимал ее заботы, в которых не очень-то нуждался, с той неизменной добротой, с какой относился ко всем.
Насколько подчиненные не любили его сестру, настолько же они обожали самого Сета. Трудно жалеть человека, который не жалеет себя сам. Сет постоянно подшучивал над своим инвалидным креслом, называл его не иначе как «колесница». Он заигрывал с продавщицами,
Первые, совершенно сумасшедшие, дни Кэтлин и Сет проводили над бухгалтерскими книгами, проверяли заказы, которые сделал прежний менеджер по закупке, разбирали полученные товары и ожидали новые, уже заказанные. Некоторые были ничего, другие — просто ужасны, и Кэтлин с Сетом чуть не стонали от отчаяния.
— Мы все исправим. Я хочу, чтобы в октябре вы поехали в Нью-Йорк и закупили нарядов к весне сколько вашей душе угодно. И тогда мы сделаем наш первый серьезный прорыв.
— А пока, — подхватила Кэтлин, — я позвоню в кое-какие дома мод, где меня знают, и попрошу прислать несколько их лучших моделей. Надеюсь, еще не слишком поздно.
Кэтлин вплотную занялась знакомством с магазинами фирмы. Они с Сетом отправились на ознакомительный тур вместе. Джордж проводил их к автомобилю, припаркованному в особо отведенном для этого месте всего в нескольких метрах от двери. Машина была красивого черно-стального цвета. Специальное устройство помогало завезти коляску Сета внутрь. Плюхнувшись на роскошное кожаное сиденье, Кэти выразила свое восхищение машиной.
— Да, она ничего, — сухо подтвердил Сет. — Я, правда, предпочел бы «феррари», но эта чертова коляска туда не влезает.
Кэтлин весело расхохоталась.
К большому удивлению Сета, во всем семиэтажном здании, предоставленном Кэтлин для ее собственного офиса, она предпочла маленькую кладовку на первом этаже, а не большой кабинет наверху.
— Так мне намного удобнее. Правда, — убеждала она. — Я смогу здесь разбирать товары сразу после их прибытия, сверять со счетами, представленными поставщиками, прежде чем отправить по отделам.
— Но, Кэтлин, — протестовал Сет, — у нас есть специальные работники, отвечающие за этот фронт работ.
— Знаю. Они будут мне помогать. Но я предпочитаю все делать сама или, по крайней мере, лично наблюдать за исполнением.
И в конце концов она его убедила.
Подошел октябрь. Кэтлин готовилась к поездке в Нью-Йорк, назначенной на конец месяца.
Она разбирала коробку с вечерними платьями, развешивала их на плечики. Прежде чем переправить их в отдел вечерних туалетов, сначала их гладили. Вдруг на нее накатила волна тошноты.
Кэтлин оперлась о край стола, прикрыла глаза и опустила голову. Потом медленно выпрямилась и сделала глубокий вздох.
Девушка, орудовавшая гладильным прессом, заметила это.
— Кэтлин, ты в порядке? Похоже, ты сейчас в обморок упадешь.
— Н-нет. Со мной все нормально. Просто голова немного закружилась. Думаю, надо поплотнее завтракать.
Порой Кэти, увлеченная работой, откладывала обед, а то и вовсе о нем забывала, так что к концу дня она едва не шаталась от слабости. Проблема заключалась в том, что она никогда не могла много есть на завтрак. А в последнее время ей вообще было противно утром смотреть на еду.
Но сегодня утром, когда она чистила зубы, ее затошнило от запаха пасты. Вдобавок к утренним проблемам по вечерам ее донимало несварение желудка. Ей все время казалось, что желудок у нее раздулся и давит на легкие. Кэтлин чувствовала себя так, словно постоянно объедалась, а на самом деле она ходила голодная.
Кэти старалась не обращать на все это внимания, но настал момент, когда симптомы слились в единую картину, которую уже нельзя было игнорировать. И вот в третий раз за эту неделю она чуть не грохнулась в обморок. Остаток дня Кэти старалась не утомлять себя. Придя домой, она сразу легла в постель, надеясь, что завтра будет чувствовать себя лучше. Но открыв глаза на следующее утро, она поняла, что ничего не изменилось.
— Я не понимаю, что со мной происходит, — вслух пробормотала она, с недоумением смотря на весы, показывавшие, что она похудела еще на килограмм. Кэтлин взглянула на руки, и десять наманикюренных пальцев превратились в двадцать — глаза ее заволоклись слезами. Она посмотрела на свое бледное лицо, отраженное в маленьком зеркале над раковиной.
— Нет, — простонала она. — Нет, этого не может быть.
Она инстинктивно прижала руки к животу, но нащупала лишь плоские, поджарые мышцы. Однако Кэтлин чувствовала: что-то коренным образом переменилось. Живот не был твердым, он слегка вздулся. Грудь набухла и стала весьма чувствительной. Кэти считала это результатом задержки менструации.
Ее менструация! Когда она была в последний раз? В июне? В июле? Да, первого июля. Она запомнила, потому что как раз сразу после этого в «Горном» праздновали День Независимости.
А Эрик прибыл в лагерь неделю спустя. В середине июля. С тех пор менструации у нее не было. А Кэти приписывала задержку эмоциональному потрясению.
Она испуганно взглянула на себя в зеркало и машинально стерла с губ остатки пасты.
— Ты дурочка, Кэтлин Хэйли. Истерически и поспешно делаешь ничем не обоснованные выводы. Подобные вещи не случаются со взрослыми женщинами вроде тебя. Тут что-то другое. Кроме того, каждому известно, что женщина поправляется, когда она… Это что-то другое.
Но это было то самое.
Кэтлин позвонила гинекологу, телефон которого отыскала в справочнике «Желтые страницы». Ей не хотелось советоваться относительно врача с женщинами на работе, не хотелось возбуждать ненужное любопытство. К счастью, доктор назначил ей прием на следующий же день. Кэтлин радовалась, что так удачно получилось: она сможет посетить врача как раз во время обеденного перерыва.
Следующие тридцать часов показались ей бесконечными. Пожалуй, томительнее ожидание длилось лишь тогда, в больнице, после катастрофы в Арканзасе.