Шепчущий во тьме
Шрифт:
Особенно сильным потрясением для меня стало известие, что мой провожатый Даннет был соучастником чудовищного древнего обряда, записанного на восковом валике, – хотя я и раньше отметил смутно знакомые омерзительные нотки в его голосе. Другое сильное потрясение я испытал, проанализировав свое отношение к Айкли. Если раньше, ведя с ним интенсивную переписку, я чувствовал к нему симпатию, то теперь он был мне неприятен. Его болезнь вызывала не жалость, а отвращение. Он был так неподвижен и пассивен, так похож на живой труп, – и его нескончаемый шепот был таким мерзостным и… нечеловеческим!
Этот шепот вовсе не напоминал скрипучие сиплые голоса, которые мне доводилось слышать; несмотря на странную неподвижность его губ, прикрытых густой щеткой усов, в нем угадывалась скрытая сила и энергия, вряд ли присущая жалкому астматику. Я слышал все сказанное Айкли, сидевшим
Одно для меня было несомненно: я проведу здесь только одну ночь, не более. Мой научный азарт улетучился под влиянием страха и отвращения, и меня обуревало лишь одно желание: поскорее высвободиться из жутких силков сверхъестественных откровений. Я узнал достаточно. Возможно, так оно и есть: некая необъяснимая космическая связь существует… но нормальный человек не может иметь с этим ничего общего.
Богомерзкие силы, казалось, опутали меня своей паутиной, мертвой хваткой впившись в мой разум. О том, чтобы заснуть в этом доме, даже думать не стоило, поэтому я просто затушил пламя лампы и не раздеваясь упал на кровать. Конечно, это было глупо, но я приготовился к любому развитию событий. Я сжал в правой руке револьвер, который захватил с собой из дома, а в левой – карманный фонарик. Снизу не доносилось ни звука, и я представил себе Айкли, сидящего во тьме неподвижно, точно труп.
Где-то в глубине дома тикали часы, и я, сам не зная почему, благодарно вслушивался в этот вполне обычный звук. Впрочем, он напомнил мне о другой тревожной особенности этой фермы: о полном отсутствии тут живности, столь привычной для сельской местности. И вдруг я осознал, что не слышу даже привычных ночных звуков диких лесных обитателей. Если не считать зловещего журчания невидимых лесных вод, эта гробовая тишина казалась ненормальной – инопланетной, – и я стал гадать, под властью какого звездорожденного неосязаемого заклятья находится это место. Я вспомнил: если верить старым преданиям, собаки и другие животные на дух не выносят Пришлых, – и задумался, что бы могли означать те следы на дороге.
Только не спрашивайте меня, сколько длился внезапно сморивший меня сон и много ли из того, о чем пойдет речь дальше, мне приснилось. Если я вам скажу, что в какой-то момент пробудился, услышал и увидел нечто, – вы сочтете, что я и не просыпался вовсе и что все это было сном ровно до того момента, как я выскочил из дома, бросился к сараю, где ранее заметил старенький «форд», и помчался на старом драндулете по лабиринтам лесных дорог среди призрачных гор, пока наконец в финале безумной многочасовой гонки не попал в деревушку, оказавшуюся Тауншендом.
Вы можете, конечно, отмахнуться от всех подробностей в моем рассказе и объявить, что и фотоснимки, и голоса на фонографическом валике, и голос из стального цилиндра и звуковоспроизводящей машины, как и прочие вещественные доказательства, были лишь элементами грандиозной мистификации, которой подверг меня исчезнувший Генри Айкли. Можете даже предположить, будто бы он подговорил нескольких эксцентричных знакомых принять участие в этом глупом и тонко разыгранном надувательстве: сам устроил похищение посылки из поезда в Кине и попросил Даннета сделать пугающую запись на восковом валике. Но странно, однако, что Даннета так до сих пор и не нашли и что его никто никогда не видел в деревнях по соседству с фермой Айкли, хотя он, должно быть, частенько наезжал в те места. Жаль, я не удосужился запомнить номер его автомобиля… хотя, с другой стороны, может быть, оно и к лучшему. Ибо независимо от того, что вы думаете обо всем этом, и независимо от того, что я сам об этом думаю, мне точно известно, что мерзкие внеземные силы обитают в малоизведанных вермонтских горах и что эти силы имеют своих шпионов и эмиссаров в человеческом мире. И я прошу лишь об одном: в будущем держаться как можно дальше и от этих зловредных сил, и от их эмиссаров.
Выслушав
После бегства я провел в Братлборо целую неделю, опрашивая местных жителей, знавших Айкли, и в результате убедился, что все приключившееся со мной – не сон и не обман. Айкли на самом деле многократно покупал собак, ружейные патроны и химикаты, кто-то действительно многократно перерезал ему телефонные провода; при этом все знавшие его – в том числе и его сын в Калифорнии – показали, что он часто упоминал о своих странных исследованиях. Образованная часть местного общества считала его безумцем и без колебаний объявляла все так называемые вещественные доказательства мистификацией, результатом его безумных проделок, в которых, возможно, участвовали его эксцентричные подручные. Зато невежественная деревенщина подтверждала все его заявления до последней мелочи. Айкли показывал кое-кому из них и фотоснимки, и черный камень и проигрывал им жуткие записи; и все уверяли, что следы клешней на дороге и жужжащий голос один в один похожи на описания этой дьявольщины в старинных поверьях. Старожилы также говорили, что появление подозрительных фигур и голосов вблизи фермы Айкли участилось после того, как он нашел черный камень, и что в последнее время его ферму обходили стороной все, кроме почтальона и горстки самых отчаянных смельчаков. Всем было известно, что и на Темной горе, и на Круглом холме частенько появляются привидения, но я не мог найти никого, кто бы исследовал те места. Случаи регулярного исчезновения местных жителей за всю историю округа тоже нашли подтверждение, и в число пропавших теперь включали и Уолтера Брауна, чье имя упоминалось в письмах Айкли. Я даже встретил одного фермера, который божился, что лично видел в Вест-ривер во время наводнения тело странных очертаний; впрочем, этот рассказ был слишком сбивчив, чтобы счесть его ценным свидетельством.
Покинув Братлборо, я твердо решил никогда не возвращаться в Вермонт и больше чем уверен, что сдержу данное себе обещание. Эти безлюдные лесистые горы и впрямь являются форпостом ужасающей космической расы, и я все меньше сомневаюсь в этом с тех пор, как прочитал об открытии новой, девятой, планеты за Нептуном, в точности согласно предсказаниям жутких тварей. Астрономы, с присущей им пугающей проницательностью, которой они так гордятся, назвали планету Плутоном [13] . Я же, безусловно, считаю, что это и есть мрачный Юггот, и с содроганием размышляю о том, почему чудовищные пришельцы пожелали, чтобы это открытие состоялось именно сейчас. Я тщетно пытаюсь убедить себя в том, что эти демонические создания не изберут новую политику, вредоносную для Земли и ее обитателей.
13
18 февраля 1930 года 24-летний астроном-любитель (бывший фермер) Клайд Уильям Томбо открыл Плутон, который долгое время считался планетой Солнечной системы (что, по остроумному замечанию книгоиздателя Федора Еремеева, подготовившего один из самых первых сборников рассказов Лавкрафта на русском, «только усугубило экономическую депрессию в США»). Сейчас это небесное тело считается крупнейшей карликовой планетой в Солнечной системе.
Но должен еще поведать, чем завершилась та ужасная ночь на ферме. Как я уже сказал, в конце концов меня сморил беспокойный сон, и в обрывках сновидений мне привиделись страшные картины. Что меня разбудило, я так и не понял, но точно помню момент пробуждения. И помню первое смутное впечатление – скрип половиц: в коридоре за дверью кто-то шел крадучись, а потом я услышал приглушенное звяканье дверной щеколды, которую неловко пытались открыть. Впрочем, звуки почти сразу прекратились, и затем я услышал – помню это совершенно четко – голоса из кабинета на первом этаже. Мне почудилось, что я различаю голоса нескольких собеседников; они о чем-то спорили.