Шепот мертвых
Шрифт:
Крупное насекомое размазалось по стеклу, превратившись в месиво из лап и крыльев. Я уставился на него, ощущая, что чувство тревоги начинает зашкаливать. Не задумываясь, я резко ударил по тормозам.
Пристегнутого ремнем безопасности Пола швырнуло на приборную панель. Он ошарашенно уставился на меня, когда машина со скрежетом остановилась.
— Господи, Дэвид! — Пол огляделся, пытаясь понять, почему мы остановились. — Что случилось?
Я не ответил, а просто сидел, вцепившись в руль. Сердце бешено колотилось. Стрекоза была огромной, длиной почти с мой палец.
Ярко-синие глаза Epiaeschna heros.
Коромысла болотного.
22
Когда я дал задний ход, Пол посмотрел на меня как на сумасшедшего.
— В чем дело? Что ты увидел?
— Пока не уверен.
Я развернулся, и через заднее стекло внимательно рассматривал окрестный лес, двигаясь по дороге задним ходом. Талбот сказал, что коромысло болотное любит сырую лесистую местность. А тут, среди прочих насекомых, периодически мелькали среди деревьев синие блики, на которые я в задумчивости сразу не обратил внимания. Сознательно, во всяком случае. «Вы только посмотрите на эти глазищи! Невероятные, правда? В солнечный день их можно углядеть за милю».
Он был прав.
Я заехал на насыпь рядом с дорогой. Не выключая двигателя, вышел из машины и остановился у края леса. Меня окружала зеленая тишина. Между ветвями и стволами деревьев пробивались солнечные лучи, освещая пробивающиеся в траве полевые цветы.
Я ничего не увидел.
— Дэвид, елки-палки! Ты скажешь наконец, что происходит?
Пол стоял возле открытой пассажирской двери. У меня во рту появился горький привкус спавшего напряжения.
— О стекло разбилось коромысло болотное. Нимфу этой стрекозы мы обнаружили в гробу Харпера. Я подумал…
Я замолчал, смутившись. Мне казалось, что я видел их тут больше. Теперь это выглядело притянутым за уши.
— Извини. — Я повернул назад к машине.
И заметил синий всполох среди зелени.
— Вон там, — указал я. Сердце глухо застучало в груди. — Возле упавшей ели.
Когда стрекоза вылетала на солнечный свет, ее глаза сияли как неоновые. Они будто выбрали именно этот момент, чтобы показаться, и теперь я увидел среди деревьев и других.
— Вижу. — Пол смотрел в лес, моргая, словно только что проснулся. — Думаешь, это важно?
В его голосе звучала неуверенная, почти умоляющая нотка, и я разозлился на себя, что пробудил в нем надежду. Есть тут болотное коромысло или нет, Йорк не оставил бы тело Ноя Харпера так близко к дороге. А если бы и оставил, я не видел, чем это могло помочь Сэм. Однако нам известно, что Йорк проезжал тут на «скорой», а теперь здесь еще и стрекозы оказались. Это не могло быть простым совпадением.
Или могло?
— Талбот сказал, что они любят стоячую воду, верно? — сказал Пол с возбуждением, порожденным отчаянием. — Значит, тут что-то такое должно быть. Озеро или пруд. У тебя есть карта в машине?
— Есть, но не гор.
Он провел рукой по волосам.
— Должно что-то быть! Может,
Я начал жалеть, что вообще раскрыл рот. Горы покрывали полмиллиона акров дикой местности. Стрекозы мигрировали, насколько я знал. И могли оказаться во многих милях от того места, где вылупились.
И все же…
Я огляделся. И чуть дальше по дороге разглядел что-то вроде съезда на узенькую дорожку.
— Почему бы нам не заехать туда и не посмотреть? — сказал я.
Пол кивнул, отчаянно цепляясь за малейшую надежду. Я ощутил приступ вины, понимая, что, вероятнее всего, мы хватаемся за соломинку. Пока он садился в машину, я снял с ветрового стекла мертвую стрекозу, запустил брызговики, и вода смыла остатки со стекла, словно насекомого там и не было никогда.
Съезд оказался всего лишь грязной тропой, вьющейся среди деревьев. Ее даже не удосужились засыпать гравием, и мне пришлось передвигаться чуть ли не ползком по неровной земле. Ветки и кусты царапали стекло. С каждым ярдом они становились все гуще, и в какой-то момент я вынужден был остановиться. Дорога впереди была полностью перекрыта, клены и березы сражались за место с густыми лавровыми зарослями. Куда бы эта дорожка ни вела, дальше проехать мы никак не могли.
Пол раздраженно стукнул кулаком по приборной панели.
— Черт побери!
Он вылез из машины. Я тоже, с усилием открыв зажатую кустами дверцу. И огляделся, надеясь увидеть очередной коромысло болотное или еще что-нибудь, что подсказало бы, что это не пустая трата времени. Но лес был издевательски пуст.
Пол разглядывал густые заросли, и плечи его уныло поникли. Надежда, ненадолго окрылившая его, испарилась.
— Бесполезно, — вздохнул он с полным отчаянием. — Мы далеко от места, где Йорк бросил «скорую». Черт, да мы уже почти там, где он врезался в дерево. Мы зря тратим время.
После этих слов я чуть было не махнул на все рукой. И не уселся обратно в машину, смирившись, что принял желаемое за действительное. Но тут вспомнил слова Тома: «У тебя хорошая интуиция, Дэвид. И тебе следует научиться получше к ней прислушиваться».
А вопреки всем сомнениям, интуиция упорно мне подсказывала, что это очень важно.
— Дай мне еще минутку.
Ветки над головой шелохнулись, потревоженные слабым ветерком, и снова все стихло. Я направился туда, где лежал старый трухлявый ствол, покрытый бледной древесной губкой, и взобрался на него. Кроме заросшей дорожки, по которой мы добрались сюда, и деревьев, смотреть было не на что. Я уже собрался спрыгнуть на землю, когда снова задул ветерок, всколыхнув ветви над головой.
И тут я это уловил.
Слабый сладковатый запах разлагающейся плоти.
Я повернулся лицом к ветру.
— Ты…
— Я его чую.
В голосе Пола звучало напряжение. Этот запах был нам обоим слишком хорошо знаком, чтобы с чем-то спутать. Затем ветерок стих, и в воздухе остались лишь обычные лесные ароматы.
Пол отчаянно крутил головой.
— Ты уловил, откуда его принесло?
Я указал на склон в том направлении, откуда вроде бы прилетел ветерок.