Шёпот Ночи
Шрифт:
— Спасибо, — ответил мужчина, — а как Вас зовут?
— Жаров Дмитрий Анатольевич, зам управляющего центра, можно просто Дима.
Дмитрий сел за письменный стол в углу зала и разблокировал компьютер. Мужчина и женщина неторопливо осматривали представленные образцы.
— У вас всё в наличии? — спросил мужчина.
Дмитрий кивнул, не отрываясь от монитора.
— Разумеется. Наши товары покупают уже по факту кончины человека, тут под заказ только надгробия. А все представленные гробы — в наличии.
Он поднялся с места и пошёл к посетителям.
— Кстати! — сказал он, — есть гроб с откидной
— Можно взглянуть, да, — сказал мужчина.
В тот день Дмитрий смог продать гроб. Он дал этой паре ещё дополнительную скидку и пообещал помочь с покупкой надгробия через год.
В конце рабочего дня он сидел в своём кабинете перед своим служебным компьютером. Похоронщик закончил вносить данные с базу и провёл учёт рабочего времени. В углу его кабинета стояла вешалка для одежды, на которой висел его пуховик. Дмитрий встал со стула и подошёл к вешалке. Он порылся в карманах и вынул пузырёк с таблетками.
— Всего две осталось, надо будет в аптеку зайти, — он съел одну и положил пузырёк обратно.
Закрыв офис, Дмитрий направился в сторону станции метро «Озерки». По пути он зашёл в магазин азиатской кухни и купил две банки китайской острой закуски с перцем. Не прошло и десяти минут, как он приложил карту «Подорожник» к валидатору турникета и уже спускался в Петербургскую подземку.
Дмитрий стоял в толпе людей, которые тоже возвращались домой. Ему надо было проехать всего три остановки. Он вышел на станции «Чёрная речка», откуда решил дойти до дома пешком. Дима брёл вдоль набережной, смотря на скованную льдом Неву. Через некоторое время он прошёл мимо буддистского храма, значит до дома осталось совсем немного. Дмитрий посмотрел на часы: без двух минут восемь. Надо бы поторопиться. Он ускорил шаг.
Ещё через некоторое время он забежал в аптеку и показал рецепт от врача-психиатра. Фармацевт выдал ему пузырёк. Дмитрий рассчитался по карте и вышел. Прямо на ходу он съел ещё одну таблетку. Спокойствие пришло мгновенно. Ещё бы чуть-чуть и случилось бы то, чего он так боялся.
С возрастом он научился пользоваться тем, что перешло ему от отца. Он сначала баловался: просто воскрешал найденных мёртвых животных, но потом решил сделать то, чего боялся отец. Дмитрий решился на воскрешение умершего человека. Он пытался забыть о случившемся, даже подавил эти воспоминания, однако они породили в нём другую сторону, которая просыпалась по ночам. То, что она делала, Дмитрий не знал, так как просто не помнил об этом. Его сознание расслоилось. Вот так, с тех пор он был вынужден ходить к психиатру, который выписывал ему лекарства, те же самые, что когда-то принимал его отец.
Похоронщик зашёл в свою квартиру, снял шапку и бросил её в угол прихожей, затем прислонился к двери и сполз по ней вниз. Он задыхался, к нему вернулось чувство тревоги. Дмитрий встал, подобрал шапку и закинул её на крючок для одежды, затем снял пуховик и повесил его туда же. С недавних пор он жил один, смог заработать себе на однокомнатную квартиру, хотя ни родители, ни бабушка так и не приняли его рода деятельности. Он подобрал пакет с азиатскими закусками и пошёл на кухню. Там Дмитрий положил его на стол, и что-то кольнуло его в бок. Он развернулся и посмотрел
«Почему ты меня подавляешь?» — спросило отражение где-то в его голове.
— Потому что тебе нельзя выходить.
«Чем я хуже других, Дима?»
— Ничем. Просто тебе опасно выходить. Ты можешь навредить кому-либо, или тебе самому навредят?
Дмитрий и не заметил, как теперь стоял ближе к зеркалу.
«Дай мне шанс. Перестань принимать эти таблетки», — отражение буквально умоляло Дмитрия дать ему волю.
— Не сейчас, — Дмитрий вынул из кармана брюк пузырёк и съел две штуки.
Отражение больше не проявляло самостоятельности.
— Надо будет позвонить отцу. Поговорить с ним.
В этот момент на его смартфоне раздался сигнал мессенджера. Дмитрий понял, что пишут с работы. Его рабочий день был нормирован, но уведомления о новых заказах ему поступали круглосуточно. Он включил экран смартфона и понял, что не ошибся. Поступил заказ на детский гробик. Заказчик придёт завтра утром.
— Хорошо, всё будет ко времени.
За то время, что он работал в этой сфере, он привык ко многому, поэтому воспринимал всё как есть без лишних эмоций. Он отключил звук на смартфоне, открыл банку с китайской закуской и вынул из холодильника бутылку кваса. Пришло время поужинать.
Глава 2
Прошёл месяц. Было начало самого коварного месяца в году — февраля. Владимир сидел в кабинете главы городского подразделения конторы. Было ранее утро, даже Солнце ещё не успело взойти, за окном была темнота и свет уличного фонаря.
Детектив посмотрел на часы, понял, что ждёт уже десять минут и зевнул, прикрыв рот рукой. На вешалке за его спиной висела его зимняя дублёнка, а шляпу сменила тёплая кепка с острым козырьком и вынимаемой защитой для ушей.
Дверь за его спиной открылась, и в кабинет быстрым шагом зашла Изольда с тонкой папкой с документами и бумагами.
— Здравствуйте, Владимир Геннадиевич, — она бросила папку на стол, а сама села на своё место, — извините, что заставила Вас ждать. Пришлось проводить совещание.
— Ничего-ничего. У меня в связи с этим появилось некоторое время подумать о вечном.
Изольда позволила себе легкую улыбку.
— Теперь по делу, — она взяла папку, — где-то около месяца назад в Петербурге умерла четырёхлетняя девочка. Болела тяжело, но недолго. Вся семья была убита горем, — Изольда вынула из папки копию свидетельства о смерти и заключение вскрытия.
— Интересно.
— Нет, пока не интересно. Интересная вещь случилась потом, — женщина достала из папки конверт с фотографиями.
Владимир взял его и начал их просматривать: на одном снимке девочка в штанишках и футболочке наряжает новогоднюю ёлку, этот снимок только омрачала капельница, подведённая к руке малютки, на следующем снимке девочка уже лежала в кровати с этой же капельницей, держа в руке стаканчик с соком, дальше был снимок с похорон, она лежала в маленьком гробике в белом платье, на бледный лобик была надела наклейка с образами, на следующем снимке снова эта девочка была жива и даже здорова, но вот в глазах родителей, тоже бывших на этом кадре, не было радости.