Шёпот
Шрифт:
Я плавно вдавил гашетку. Шёёёп. Тугоплавкая бронебойная болванка не срикошетила от балахона, но и не пробила его. Фигуру в чёрном просто протянуло по полу и шмякнуло о противоположную стену зала. Шёёёп. Следом улетел второй балахон. Сила удара такова, что ребята в чёрном даже не смогли удержать своё оружие в руках, оно упало на пол там где они стояли перед полётом. От удара о стену чёрных вырубило, а может и все кости переломало.
Воцарилась тишина. Во всём зале на ногах только мы — трое сержантов. Во всём торчат иглы, половина зала залеплена зелёной
Первым опомнился Коллинз. Задёргался безуспешно пытаясь высвободить ноги.
— Вытаскивайте меня, вашу мать! Быстрее!
— Разбежались. — Хмыкнул Жаб внимательно контролируя периметр. Вдруг остались живые противники? — Не трясись. В данный момент опасности для тебя нет. Потрогай эту жижу ножом.
Старшина ещё пару раз рванулся, натужно взвыли усилители костюма, но сдвинуть владельца с места не смогли. Коллинз вытащил старенький вибронож, осторожно потыкал слизь. Она выглядит затвердевшей и не прилипла к лезвию.
Мы с Жабом разошлись. Он проверяет операторов кроссовера лежащих лицами вниз на своих терминалах. Я пытаюсь заглядывать в смежные комнаты, но почти все двери заварены. Лишь одна подалась на удар ногой, за ней оказался длинный коридор заканчивающийся главным выходом наружу и заваленный разным хламом.
Вибронож Коллинза с перебоями загудел, позванивая рукоятью о стальную перчатку хозяина, это сбитая регулировка даёт о себе знать. Однако, со своей задачей клинок справился отлично, легко разрезал застывшую «зелёнку» на куски. А вот полностью отчистить ноги от слизи, у Коллинза не получилось. Пакость въелась в поножи намертво и теперь старшина словно обут в зелёные сапожки.
— Прикольная обувка, нигер. — Усмехнулся я.
— Иди ты. — Фыркнул Коллинз и направился к распластавшимся у стены балахонам, один собирался подняться на четвереньки. — У сука.
Старшина пнул его зелёным сапогом в спину. Руки чёрного неуклюже соскользнули и он стукнулся о пол. Коллинз схватил его за плечо и перевернул. Материал балахона шевелится как обычная мягкая ткань, но стоило приложить к ней вибрирующее лезвие и она стала твёрдой как сталь. Задребезжавший от соприкосновения клинок даже вырвало из пальцев старшины.
Костюмчики из какой-то нано-материи способной быть мягкой, но становящаяся непробиваемой при ударе.
— Ого. — Воскликнул Жаб. — Что-то такое Голос рассказывал, но сейчас уже не вспомню.
— Надеюсь это не какие-нибудь аграфы из-за которых порешат и нас, и Тайрела, и гильдию наёмников заодно? — Прокашлялся я. — Как бы нам свобода поперёк горла не встала.
— Щя глянем. — Коллинз медленно потянул капюшон с одного, а потом с другого пленника.
Уши не острые. Слава Богу! Лица вполне человеческие, а вот кожа какого-то перламутрового цвета, словно тусклый жемчуг. И глаза большущие, на половину лица, как у персонажей японских мультфильмов.
Балахон что лежит у стены без движения похоже женщина — очень мелкие черты лица. А там кто их разберёт этих инопланетян? Лично я, таких рас ни разу не встречал. Вопросительно киваю Жабу, он то всё знает.
— Первый раз вижу. — Обломал меня Жаб. — Но это точно не аграфы.
— Тогда я их кончаю. — Выдал Коллинз подымая и включая выпавший вибронож. — Лишние свидетели.
Мерзко, но он прав, люди Тайрела всё-равно их прикончат, да и всех кто не является работниками нанимателя тоже. Стандартная практика наёмников — не оставлять тех кто в будущем сможет отомстить. Но вот лично у меня рука не поднимется добить поверженного врага. Как-то это недостойно мужчины что ли. В нашей слаженной команде функцию палача исполняет Коллинз, потому и терпим ублюдка.
Я долго размышлял на тему — чем я лучше если позволяю подобному случаться? Просто перекладываю свою вину на другого? Может и ничем, но оправдание у меня есть, может не убедительное и эгоистичное, но есть. На мне ответственность за другого и умирать мне никак нельзя, а это случиться если покажу слабину.
Первой Коллинз приподнял голову женщины, та слабо застонала.
— Пощады. — Громко зашептал второй балахон и потянулся к сержанту.
— Пощады? — Хохотнул Коллинз. — Природе это слово неизвестно.
И перерезал горло женщины от уха до уха, странно, но кровь из раны не хлынула, а лишь слабо засочилась. Распахнулись огромные голубые глаза и начала чернеть кожа. Тёмное пятно появилось на переносице и разошлось в стороны покрывая все видимые участки лица.
В то же время лицо другого балахона начало багроветь. Скулы налились ярко оранжевым, глаза яростно засверкали. Он попытался рвануться к старшине, но ему в подбородок впился клинок виброножа. Красный цвет кожи плавно сменился чёрным.
— Хамелеоны какие-то. — Улыбнулся Коллинз.
— Смотрю я на тебя, янки. — Сказал Жаб. — И думаю что обычай снимать скальпы с поверженных врагов пришел не от индейцев. Это вы его придумали, грёбанные извращенцы.
— Пошел ты, лягушатник. — Отмахнулся Коллинз. — В следующий раз когда Лепка прикажет наказать кого-то из новобранцев я не буду марать руки, сам займёшься или твой добренький дружок Шёпот.
— Завали хлебало Коллинз. — Ответил я. — И ты не заводись Жаб. Нам уже не придётся наказывать новобранцев. Мы без пяти минут свободные люди.
— Точно! — Аж подпрыгнул Коллинз. — Нужно пройтись тут на предмет хабара, свободным наёмникам положена доля.
Старшина начал снимать балахоны с трупов. Быстро соображает паскудник — похоже эти чёрные накидки самое ценное что осталось в этом зале. Исключая продырявленную иглами панель управления энерго-орудием, но подобный трофей нам точно не светит.
Под балахонами на мертвецах оказались лишь набедренные повязки. Ну на женщине ещё топик прикрывающий упругую грудь, кожа переливается перламутром, посмертное потемнение затронуло только лица инопланетян.