Шерлок Холмс и дело о фруктах
Шрифт:
— Да, теперь и мне так кажется, сэр, — согласился мальчик.
— Как же случилось, что вы встретились со столь необычным для Лондона фруктом, Рэдберт? Разве ваша миссис Малленc и его выращивает в горшке?
— Нет, сэр.
— Или швейцар «Европейской» стал бросать в вас вместо помидор такие экзотические фрукты?
— Нет, сэр. Сегодня утром, когда я проходил мимо Спиталфилдского рынка, я услышал, как одна женщина спрашивала о питахайях.
К этому времени доктор Уотсон потерял всякий интерес к происходящему. Он начал ёрзать в
— Что же это была за женщина? — спросил он.
— Старуха. В грязной залатанной одежде. Башмаки совсем сношенные. В руках у неё была старая дырявая корзинка.
— Хм, — задумчиво протянул Холмс. — И что вы думаете об этой бедно одетой старой женщине, Рэдберт?
— Мне показалось, в ней было что-то странное, сэр. Несмотря на старые тряпки, её нельзя было назвать грязной. И она сжималась от страха, когда кто-нибудь пытался задеть её. Она обходила конский навоз. Обычно нищенки так себя не ведут. Кроме того, у неё было белое лицо. Видимо, мало бывала на солнце. И ещё она правильно говорила и совсем не размахивала руками.
— Превосходно! — воскликнул Шерлок Холмс. — А вам не показалось, что под личиной старухи скрывалась молодая женщина?
Рэбби решительно покачал головой:
— Нет, сэр. Морщины были настоящие.
Шерлок Холмс восхищённо потёр свои тонкие худые руки:
— Превосходно! Итак, у нас есть пожилая женщина, опрятная и воспитанная, которая переоделась в лохмотья. Но для чего ей это переодевание? Чтобы начать расспрашивать о питахайе на оптовом рынке, где и своим поведением, и манерой говорить она явно выделялась из толпы. Ну как, Рэдберт, я точно описал ситуацию?
— Не совсем так, сэр, — ответил Рэбби. — Она была…
— Подождите, Рэдберт, — остановил его Холмс. — Сегодня я ничем серьёзным не занят. Давайте рассмотрим все варианты. Кто-то решил подшутить над несчастной женщиной. Какой-то шутник отправил её на Спиталфилдский рынок, чтобы она поискала там то, что, как он заранее знал, вообще невозможно купить ни на одном из лондонских рынков. Заслуживает ли рассмотрения этот вариант?
— Нет, сэр.
— Почему вы говорите об этом с такой уверенностью?
— Потому что она вовсе не хотела найти питахайги, то есть, я хотел сказать, питахайи. Или они ей вовсе не были нужны. Она двигалась от одного прилавка к другому и всем задавала вопрос: «У вас есть питахайя?» Но она не дожидалась, пока ей ответят. Она просто спрашивала, а потом торопилась прочь.
— Хм. А владельцы лавок имеют представление о том, что такое питахайя?
— Нет, сэр. Они выглядели растерянными. А некоторые тут же пытались узнать, что именно хочет старуха. Но она куда-то ушмыгнула раньше, чем её успели расспросить. Я сам потом наводил справки. Никто из продавцов не слышал о такой вещи.
Шерлок
— Я весьма вам благодарен, Рэдберт. Это самая прелестная загадка из всех, что встречались мне за последние месяцы. А что вы думаете обо всём этом, Уотсон?
Доктор Уотсон приподнялся:
— Всё очень просто. Женщина собралась позвать гостей или устроить приём. Для этого ей захотелось приготовить что-нибудь необычное. Кто-то рассказал ей о питахайях — просто так, а может быть, и для того, чтобы подшутить над ней. Возможно, она где-то прочитала о питахайях, но не поняла, что в Лондоне их нельзя достать. Вот ей и захотелось обязательно подать их на стол, поэтому она отправилась на рынок, чтобы купить немного. К тому времени, когда с ней повстречался Рэдберт, она начала осознавать, что её одурачили или она совершила ошибку. Вот почему она так спешила и не хотела вступать в разговор.
— А как вы объясняете, Уотсон, её грязную одежду? Почему она так странно вырядилась, если собралась за обычной покупкой?
— А, это. — Доктор Уотсон равнодушно пожал плечами. — Женщине срочно понадобились питахайи, а никого из слуг не оказалось поблизости. Может быть, она вознамерилась сделать кому-то сюрприз. В любом случае она не хотела, чтобы её узнали, застав за столь унизительным для неё занятием. Потому и переоделась. Я уверен, что при ближайшем рассмотрении вы обнаружите, что мотив был до абсурдного банален.
— Возможно, и так, Уотсон, — пробормотал Шерлок Холмс. — Вполне возможно. Вы должны идти?
— Да, иначе жена моего коллеги будет волноваться, не случилось ли чего со мной, — ответил доктор Уотсон. — Он болен, и я обещал ей его навестить. Рад был повидаться с вами, Рэдберт. Мне не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы прийти к выводу, что вы значительно подросли со времени нашей последней встречи. Об этом говорит полоска кожи, выглядывающая из-под ваших брюк. Наблюдать и делать выводы — вот ваш девиз, так, Холмс?
— Совершенно верно, — ухмыльнулся Холмс. — Быстрый рост — естественное неудобство, свойственное юношескому возрасту.
Доктор Уотсон простился со мной, и Шерлок Холмс вышел в прихожую проводить его.
Вернувшись, он предложил Рэдберту расположиться поудобнее за столом, рядом с коробкой печенья, а затем попросил миссис Хадсон поторопиться с чаем. После этого он устроился на диване, вытянул перед собой руки, соединив кончики пальцев, и прикрыл глаза. Это была его любимая поза для размышлений.
— А каково ваше мнение, Портер, о поведении этой леди? — наконец осведомился он. — Она действительно искала деликатесы для званого вечера?
— Нет, сэр, — сказал я.
Шерлок Холмс бросил на меня проницательный взгляд, затем перевёл глаза на потолок:
— А что же она делала?
— Передавала какое-то сообщение, — ответил я.
— Да, действительно. И вы полагаете, что «питахайя» — это сигнал или пароль, предназначавшийся владельцам лавок на рынке?