Шерлок Холмс Мценского уезда
Шрифт:
Я мог только представить, что там сейчас творилось. В подъезде пятиэтажки, если выпустить газовый баллончик, люди по квартирам начинают вешаться, а тут в закрытом пространстве, причем с не очень хорошей вентиляцией… Явно получился небольшой Армагеддон местного разлива. Прошло несколько секунд, и дверь чуть ли не слетела с петель от сильного удара, и из землянки полезли рыдающие и кашляющие бандиты, правда было их немного – всего четверо. А я уже, честно сказать, стал беспокоиться, как буду всю эту ораву контролировать.
Возникла мысль относительно запасного выхода из атаманской землянки. Обычно бандеровцы в своих схронах обязательно устраивали запасные
Широкие длинные строительные стяжки быстро решили проблему с пленными, и четыре кричащих и извивающихся тела со связанными за спиной руками распластались на поляне, недалеко от костра.
– Семен, – позвал стоящего недалеко сына шамана, который все еще держал лук с наложенной на тетиву стрелой, в готовности завалить любого, кто попытается выказать неповиновение Великому Катрану Он тут же повернул ко мне голову
– Слушаю, Великий Катран.
– Распорядись набрать воды и промыть глаза этим плохим луцэ, а то они так кричать до утра будут.
«Хотя, с другой стороны, остальные обитатели лагеря, услышав такие крики, явно будут более сговорчивыми».
Подойдя к двери во вторую жилую землянку, я с осторожностью палкой постучал, так чтоб меня ненароком не подстрелили, и крикнул опять в стиле Глеба Жеглова:
– Граждане бандиты. Сопротивление бесполезно. Выходим по одному, подняв руки. Оружие выкидываем. Любая попытка неповиновения карается расстрелом на месте. На размышление две минуты.
И минуты не прошло, как скрипнула дверь и на пороге появился плюгавый мужичонка в каком-то драном тулупе, который затравленно озирался по сторонам, и только после окрика сделал несколько неуверенных шагов вперед. Оружия у него не оказалось. Охотники его быстренько обыскали и тут же под моим чутким руководством уложили мордой лица на землю и зафиксировали толстой стяжкой руки за спиной.
– Следующий…
К моему удивлению, эксцессов вообще не было, хотя, как я и предполагал, вторая землянка была для обслуживающего персонала и, так сказать, аутсайдеров банды. Там жили какие-то старые потасканные женщины, которые убирались, стирались и кашеварили, парочка мужичков и несколько детей. Хорошо, что не стал их выкуривать газовой гранатой, тут действительно было бы перебор.
Их даже связывать не стали, просто согнали в одну кучу, усадив на землю, да и никаких попыток к неповиновению или даже побегу не наблюдалось. Видимо, атаман их тут здорово выдрессировал, используя драконовские методы и жестоко подавляя любое неповиновение.
И вот они, сбившись в кучу, бледные и испуганные в свете костра и начинающегося рассвета, со страхом косились на меня. Картина, для этого времени, конечно, была дикой – стоит детина, больше метра восьмидесяти, вся такая крутая с карабином, в камуфлированной снаряге, в баллистическом шлеме, в балаклаве, в стрелковых очках и грозно на всех посматривает. Да и аккуратно сложенные рядком в сторонке тела убитых в перестрелке бандитов однозначно наводят на мысль, что шутить сейчас не стоит.
Ну вроде как ситуация под контролем и первичное сопротивление сломлено. Иван, как нормальный отец, сразу взломал дверь в третью землянку, где содержались пленные и на ночь запирались заложники из местного населения. Воссоединение родственников было не настолько бурным – у народности, к которой принадлежал Иван, его сын Семен и молодые охотники, как я понял, родственные чувства проявлять при чужих людях было не принято.
Мне пришлось немного вмешаться:
– Иван, времени мало. Обследуйте землянку, – кивнул в сторону второй землянки, где проживала обслуга, – ищите оружие, продукты, ценности.
Ох как у него забегали глазки. Пограбить и хапнуть чужого они никогда не отказывались. А я думал, что после обыска загнать обратно народ в землянку и закрыть, пусть сидят там до вечера, пока мы не решим окончательно, что делать.
Но и тут начались сюрпризы. Старшая дочь шамана что-то быстро затараторила, показывая на тюремную землянку, а Иван, выслушав ее, выругался сначала на своем языке, а потом выдал цветистую ругань на могучем русском, и я понял, что раздражен он очень сильно.
– Иван, что твоя дочурка сообщила нового, что тебя так разозлило?
Он заткнулся на половине фразы и повернулся ко мне. С виноватым видом кивнув на тут же слинявшую дочку, проговорил:
– Эта… сказала, что с ними в земляном доме сидит хороший луцэ, который прислан большим белым царем, чтоб смотреть за порядком.
– О как. Все интереснее и интереснее. А кто в сарае сидит?
– Белая госпожа с дочкой. Дочка очень больна, меня к ней и хотели вызвать.
Тут я выругался. Ну, дают, дети тайги. Важнейшую информацию узнаю так, походя.
– Я смотрю, тут у вас вообще все очень оригинально.
Иван дословно меня не понял, но общий смыл моего неудовольствия он ощутил.
– Выводите хорошего луцэ, посмотрим, что тут за персона.
Иван с Семеном уж как-то очень быстро и суетливо рванули в тюремную землянку и через пару минут вывели под руки новое действующее лицо.
Среднего роста, очень плотный, но явно начинающий набирать вес, хотя точно не кабинетный работник. На ногах не было обуви, и чтобы как-то идти по холодной земле его, ступни были обмотаны рваной мешковиной. Видавшая виды грязная и порванная одежда явно была формой, очень смахивающая на полицейский мундир. Лампасы на штанах и следы сорванных с мясом погон подтверждали мои предположения. Когда-то роскошные и ухоженные волосы и усы были залиты кровью, да и все лицо носило следы побоев – правый глаз вообще заплыл.
Когда его подвели ко мне, он целым глазом ну уж очень цепко и профессионально осмотрел меня, в некоторой степени признав коллегу. Ну в такой обстановке я явно выпадал из общей картины и, естественно, не походил на местных бандюков, да и необычная снаряга и экзотическое оружие стоили немалых денег. Он глянул на рядок трупов бандитов и в свете уже начинающего рассвета чуть подтянулся, выпрямил спину и уже с неприкрытым интересом рассматривал меня. Ну тут нужно сразу брать ситуацию под контроль – дядька непростой, крученый, повидавший жизнь. То, что полицейский, тут и гадать не надо, туда охотно брали ветеранов военной службы и не простых солдат, а унтеров, умеющих управлять личным составом. А с такими нужно четко показать старшинство.