Шерлок Холмс возвращается в Лондон
Шрифт:
— Вы опять ищете трудности там, где их нет, мистер Холмс. Какая может быть другая причина, чтобы дерзко растерзать гроб и вытряхнуть оттуда труп? Месть? Но если некто и затаил что-то против лорда или его семьи, то что же это за мщение такое? Это было бы очень странно — сводить счёты с человеком, который и так уже отправился к праотцам, не так ли?
— Да-да, конечно, это было бы более чем странно, — согласился с ним Холмс.
— Мы подъезжаем к месту, — сказал Лестрейд. — Давайте встанем около выхода, а когда поезд замедлит ход перед поворотом, выскочим.
Поезд
— Этот изгиб дороги стал подарком судьбы для преступников, — сказал Холмс, когда мы оказались рядом с рельсами. — Ни те, кто шёл впереди, ни те, кто находился внутри поезда, не могли увидеть, как гроб сбрасывают с катафалка из-за поворота. Дорога берёт влево, а дверь вагона находится с правой стороны. Так что всё свершившееся оказалось вне поля зрения участников похорон. Это объясняет, почему никто не видел, как всё произошло.
— Да, — кивнул Лестрейд. — Я подумал о том же.
— Преступник или знал об этих нюансах заранее, или ему просто очень повезло, — задумчиво произнёс Холмс. — Скорее всего, второй вариант.
По обеим сторонам железной дороги росли деревья. Место было совершенно безлюдное. Солнце опускалось за деревья, и тени становились всё длиннее и доходили до самых рельсов.
— У нас есть ещё целый час до захода солнца, — сказал Холмс. — Думаю, этого будет вполне достаточно. Вот то место, куда упал гроб. Около дороги яма заострённой формы. К сожалению, полицейские здесь уже хорошенько потоптались.
Холмс быстро пошёл вперёд вдоль рельсов. Футов через двадцать он остановился. Мы с Лестрейдом поспешили за ним.
— А вот место, где соскочил с поезда злоумышленник, — показал Холмс. — Сначала он вытолкнул гроб и через несколько секунд выпрыгнул сам.
Холмс направился в сторону деревьев рядом с железной дорогой. На секунду он пропал из виду, а потом, сделав небольшой круг, появился снова.
— Злоумышленник выпрыгнул из вагона и спрятался за деревьями, — продолжил Холмс. — Он явно боялся, что его могли увидеть. Затем вернулся к дороге и пошёл к гробу. Судя по всему, это был человек среднего роста и веса. Десятый размер обуви.
Холмс вернулся к месту падения гроба и снова пошёл вдоль дороги в обратном направлении. Он преодолел несколько ярдов, остановился и что-то пробормотал с довольной улыбкой.
— Вот здесь он забрался в поезд, — сказал Холмс, не отводя глаз от земли около рельсов. — Здесь видны следы. Они идут вот от той рощицы.
Холмс зашагал к деревьям. Мы с Лестрейдом двинулись за ним.
Мы оказались на симпатичной полянке. Она находилась в густой тени, но кое-где сентябрьское солнце пробивалось сквозь ветви деревьев и оставляло на земле золотые пятна.
Внезапно Холмс остановился и подал знак рукой, чтобы мы с Лестрейдом задержались. Потом осторожно ступил в сторону, внимательно разглядывая землю под ногами.
— Останьтесь здесь, — попросил он нас.
Он поднялся на небольшой пригорок, пробрался через плотную стену кустов, раздвинув ветки руками, и скрылся из виду. Вскоре он вернулся той же дорогой.
— Прошло уже несколько дней, и многие следы пропали. — Он подошёл к нам с Лестрейдом. — Однако следы, оставленные здесь ботинками, совпадают с теми, что мы видели около железной дороги. Человек прибыл сюда верхом, привязал лошадь по другую сторону вон тех кустов. Кстати, у его лошади на передней правой ноге квадратная подкова. Затем наш злоумышленник пробрался через кусты там, где только что прошёл я, подождал поезда, а потом побежал к железной дороге и вскочил в вагон. Вероятно, окрестности ему были хорошо знакомы, ведь места здесь совершенно пустынные, и именно здесь прекрасно можно дождаться нужного момента и незаметно забраться в поезд. — Холмс взглянул на Лестрейда: — Мы кое-что узнали. Это преступление совершил один человек. Вряд ли это была целая группировка, если только они не выбрали одного исполнителя своего плана.
Лестрейд молча кивнул.
— Думаю, мы нашли всё, что только можно было обнаружить, — добавил Холмс.
— Полагаю, мы можем тут дождаться возвращающегося поезда и вернуться на нём в Лондон, — предложил я. — Нам едва ли придётся ждать слишком долго.
— Правильно. А когда заберёмся в поезд, я как следует осмотрю вагон-катафалк, — согласился Холмс. — Мне не хотелось делать этого, когда там находились гробы. Я не уверен, что смогу найти ещё что-то стоящее. Прошло слишком много времени, и слишком много всего там происходило, так что все улики преступления, наверное, уничтожены.
— Вы определили, что это было дело рук одного человека. Это просто замечательно, — заговорил наконец Лестрейд. — Вы предположили, что у преступления может быть мотив, не связанный с политикой. Если в деле замешан только один человек, это может означать, что у него были личные причины совершить нападение. Следовательно, преступление действительно не было актом политического протеста, как все считали. Может быть, мы и вправду шли по ложному следу. Изучив подробности жизни лорда Беркшира, мы могли бы найти его врагов.
Всего несколько минут назад Лестрейд с уверенностью отвергал версию Холмса о том, что преступление не было связанно с политикой. Как быстро он изменил своё мнение!
— Я согласен, что двигаться нам нужно в другом направлении, — ответил Холмс. — Мне бы хотелось поговорить с леди Беркшир. Это может быть полезным.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Мы стояли около железной дороги и ждали траурного поезда. Было хорошо и спокойно. Веяло лёгкой прохладой, и в деревьях щебетали птицы. Я смотрел на рельсы. Они, как и земные жизни людей, обрывались у ворот кладбища. Мы находились совсем недалеко от того места и собирались вернуться в Лондон. Однако в жизни нет дороги назад. В действительности есть лишь путь вперёд, к смерти.
Я взглянул на Холмса. Он явно не был настроен рассуждать на философские темы. Он слегка насупил брови, сжал губы и надолго замолчал. Я знал его достаточно хорошо, чтобы замечать и понимать едва различимые перемены в его лице. Холмс просчитывал возможные пути в расследовании преступления. У него зародилась совершенно новая версия, и он её как раз обдумывал. Мы с Лестрейдом тихо стояли рядом, стараясь не потревожить его и не прервать его размышлений, к чему бы они ни привели.
Прошло около получаса, и я почувствовал, что рельсы задрожали. Поезд шёл назад. Молчание нарушил Лестрейд: