Шесть алых журавлей
Шрифт:
– Ничего я не делала! Это просто случилось.
– Помирись с мачехой, – твердо повторил Хасё. – Она наша мать.
– Не моя, – отрезала я, но мой голос дрожал.
Раньше она и для меня была как мать. Много лет назад, когда отец привез ее домой, я первой приняла Райкаму. Тогда она любила меня. Я повсюду бегала за ней хвостиком – хотела разузнать все об этой загадочной женщине.
«Откуда у вас этот шрам? – однажды спросила я. – Почему вы не выберете себе имя?»
Она улыбнулась, погладила меня по голове и поправила мой
– У всех есть секреты. Когда-нибудь, Сиори, у тебя появятся свои.
Магия. Вот что стало моим секретом.
А что же скрывала она?
Глава третья
Я ненавидела шить. Ненавидела монотонность этого занятия, ненавидела иглы, нити, стежки, все это. Еще и пальцы себе исколола! Служанкам пришлось обмотать их, из-за чего они выглядели толстыми, как пельмешки. Я даже заскучала по урокам. Почти.
Дни ползли медленнее, чем улитки, собиравшиеся за бумажными окнами. Я вышивала журавля за журавлем, тратила на них столько времени, что они начали являться мне во снах. Они щипали меня за ноги, сверкая черными, как зола, глазами, а затем неожиданно превращались в драконов с острыми зубами и лукавыми ухмылками.
Дракон не покидал мои мысли… как и выражение лица Райкамы, когда Андахай упомянул о нем. Будто она жалела, что я не утонула в озере.
Кто знал, что происходило в голове моей мачехи? Ее швейные навыки тоже были весьма скромными, но, в отличие от меня, она могла сидеть неподвижно часами. Порой я ловила ее на том, что она слепо смотрела в небо. Интересно, о чем она думала днями напролет? Если, конечно, ее вообще посещали какие-либо мысли.
Я старательно игнорировала ее, но стоило совершить ошибку на гобелене, как она тут же подходила и говорила: «Сиори, у тебя неровные стежки. Лучше их переделать» или «Этому журавлю недостает глаза. Леди Бусиан непременно заметит».
Слава Вечным дворам, ее замечания никогда не требовали ответа, во всяком случае, до сегодняшнего дня. Она подошла ко мне со странным вопросом:
– Тот золотой пояс, который тебе подарил на церемонию обручения лорд Юдзи… ты знаешь, где он?
Я пожала плечами.
– Должно быть, упал в озеро вместе со мной.
Райкаму такой ответ не устроил. Она не злилась и не хмурилась, просто расправила плечи, но я видела, что ей не это хотелось услышать.
– Как найдешь его, принеси мне.
Я соврала, что непременно так и поступлю. А как только мачеха ушла, мигом забыла о поясе.
В утро Летнего фестиваля дети и взрослые прогуливались по императорской набережной, сжимая в руках воздушных змеев всех форм и оттенков.
Мне очень хотелось присоединиться к ним. Это был единственный день, когда Андахай позволял себе расслабиться, Бэнкай не тренировался, чтобы стать достойным командиром, а Рэйдзи и Хасё не сидели на уроках с наставниками.
Даже близнецы Вандэй и Ётан – разные, как солнце и луна, из-за чего вечно находили повод для споров – никогда не ссорились в день фестиваля, а объединялись, чтобы соорудить лучшего воздушного змея. Все семеро из нас прилагали к этому руку, и когда он взлетал на небеса, то становился предметом зависти всех придворных.
А сколько кулинарных шедевров я пропущу! Печенье в форме кролика с начинкой из сладкой бобовой пасты, шпажки с рисовыми пирожными, начиненными свежими персиками или дыней, леденцы в форме тигров и медведей. До чего несправедливо, что я должна торчать во дворце и шить с Райкамой!
Наконец мой желудок не выдержал этих истязаний, и я отважилась спросить:
– Мачеха, фестиваль уже начался. Можно я пойду? Пожалуйста?
– Можно, как только закончишь гобелен.
Но это произойдет не раньше, чем через месяц!
– К тому времени он пройдет.
– Не куксись, Сиори. Это неподобающе для принцессы, – мачеха не отрывала взгляда от иглы, что ныряла и выныривала из ткани. – У нас с твоим отцом уговор.
Я возмущенно скрестила руки. И ничего я не куксилась!
– Разве вам самой не хочется пойти?
Она повернулась и открыла сундучок с набором для шитья. Внутри лежали сотни аккуратных клубков нити, пряжи и мулине.
Райкама принялась убирать использованные мотки.
– Я никогда подобным не увлекалась и посещаю их только из чувства долга.
За окном гремели барабаны и звенел смех. К утреннему небу спиралью поднимался дым от жаровен, внизу плясали дети в пестрых нарядах, на фоне облаков парили первые воздушные змеи.
И как только это может не нравиться?!
Я села обратно в уголок, смирившись со своей участью. Братья, несомненно, принесут лучшие лакомства, но мне не удастся поговорить с приезжими поварами и понаблюдать за их работой. Единственное блюдо, которое мне удалось освоить, это мамин рыбный суп, но в мои задачи будет входить готовка – или, по меньшей мере, руководство кухней, – как только я перееду на Север, регион самой безвкусной стряпни.
Я так замечталась о фестивале, что даже не заметила, что в комнату вошел отец. При виде него мое сердце пропустило удар.
– Отец!
– Я пришел пригласить свою супругу на фестиваль, – сказал он, игнорируя мое присутствие. – Она готова?
Мачеха встала, прижимая сундучок с нитями.
– Одну минуту, только позволь мне вернуть его на место.
Она скрылась в соседней комнате, а отец повернулся ко мне со строгим видом. Я тут же состроила виноватое лицо, надеясь, что он сжалится надо мной.
Это сработало, но его слова меня удивили:
– Твоя мачеха говорит, что ты хорошо справляешься с гобеленом.