Шесть историй о любви
Шрифт:
Игорь сошел с теплохода, пришедшего из Судака. Половину сегодняшнего дня он провел в дороге. Он ехал автобусом из Ялты в Судак, но номер в гостинице "Горизонт" был пуст. Через час он отыскал соседку Веры и выяснил, что его любовь уехала в Феодосию и вернется ли сегодня- неизвестно, там у нее подруга.
Костя напомнил товарищу, что послезавтра им надо в Симферополь, у них билеты на самолет. Тогда неугомонный Игорь отправил друга назад, наказав ему, чтобы, в случае чего, Костя брал его шмотки и вез их в аэропорт. А сам он приедет туда в любом случае.
Константин
А вот билетов на автобус до Феодосии не было. Можно было бы попытаться подождать Веру здесь, но нетерпение Игоря оказалось сильнее, и он поплыл на теплоходе.
И первой, кого Игорь увидел на причале, была Вера.
Он подошел и встал перед ней. Девушка рассказывала своей подруге что-то веселое. Вдруг она умолкла, и лицо ее как-то просияло.
Игорь заметил это и понял, что его рады видеть. Но взгляд Веры вдруг наткнулся на руки молодого человека и сияние немного уменьшилось. В правой руке Тарханов держал за горлышки две бутылки пива.
Сообразительный наладчик сразу все вспомнил и понял. Заметив неподалеку гражданина бомжеватой наружности, Игорь поманил его пальцем:
– Ну ты че, дядя. Заколебал ты меня. Иди сюда!
Бомж испуганно поглядел на сердитого брюнета, но подошел, позвякивая пустыми бутылками в грязной авоське.
– Ты Володя?— строго спросил Тарханов.
– Да, я,— удивился мужик тому, что прилично одетый незнакомец его знает.
– Твои кореша из Ялты тебе две бутылки пива прислали, говорят: "Отдай пиво Вовке, он будет на набережной ждать." А ты стоишь в стороне, как будто тебя это не касается. Бери свое пиво и иди гуляй.
Алкаш трясущейся рукой принял протянутые бутылки, причем одна чуть не выскользнула, но он ее удержал. Потом он попытался что-то спросить, но Игорь посчитал, что разговор окончен, развернул его на месте и, подтолкнув, добавил:
– Иди, дядя, иди. Радуйся.
Когда этот тип проходил мимо киоска "Союзпечати", Мишенька на пальцах его правой руки, крепко прижимавшей к груди дармовое пиво, увидел наколку. Она была из четырех крупных букв: "Вова".
Игорь, избавившись от компрометирующего напитка, брезгливо вытирая руки носовым платком, повернулся к подругам и сказал:
– Здравствуйте, милые девушки. Наконец-то, я вас нашел.
– И какова причина, по которой вы нас принялись искать?— спросила Вера.
– Их у меня целых две. Во-первых, я должен отдать вам фотографии.
Он расстегнул молнию на маленькой сумке, висевшей у него на запястье и достал снимки.
Девушки с интересом принялись разглядывать себя на фотографиях.
– А во-вторых,— напомнил Игорь о своем существовании,— я к вам Вера Ивановна, как к специалисту прибыл. Вы же логопед, а я, знаете ли, в детстве букву "р" не выговаривал. Я помню до сих пор упражнение, которое надо делать. Говоришь: "Ды-ды-ды", а потом быстро пальцем водишь под языком. И получается "р".
И он продемонстрировал.
– Ды-ды-ды-р-р-р-р-р…
Девушки засмеялись.
– Вот вам смешно, а я, как мне кажется, Вера, опять начинаю
Сквозь улыбку на лице Веры проступила грусть.
– А когда ты уезжаешь?
– У меня самолет послезавтра из Симферополя.
Люда поняла, что их надо оставить одних и сказала:
– Ну ладно, ребята. Всего вам хорошего, а мне на ужин пора.
До свидания! Вера, пиши, адрес я дала.
Никитская согласно кивнула головой.
Михаил, не подходивший, а смотревший на них со стороны, подумал, увидев сияющие лица незнакомого парня и Людмилиной подруги:
"Вот это любовь, вот это я понимаю."
Он сложил газетки и пошел вместе с Сергиенко в гостиницу.
Вот так, за какие-нибудь два часа Мишенька сумел встретиться почти со всеми героями нашей повести.
После ужина Михаил зашел за своей зазнобой. В комнате девушек незадолго до его прихода, похоже, был пир. Посреди красовался стол, уставленный бутылками и тарелками. Хотя никого, кроме Люды, в помещении не наблюдалось.
– О! Я вижу здесь был праздник, что отмечали?
– Отъезд товарищей,— ответила Людмила,— Алиса завтра с утра Ивана провожает, а Тоня к своему другу в Судак уехала.
Тут девушка решила протестировать своего знакомого.
– Не хочешь выпить за их отъезд?
– Я, обычно, не пью на халяву,— ответил Михаил.
– Я отдаю тебе свою долю. Девчонки оставили и сказали, чтобы я допила,— показала она на полупустую бутылку вина.— Вот чистый стакан.
– Ну, если только тебя выручить.
Михаил вылил в протянутый стакан остатки вина- он оказался полони за один прием осушил его.
"Ого! Не слабый приемчик,"- подумала Люда.-"Что ж, подождем результатов".
Они посидели еще с полчаса в комнате, но выпитое вино никак не сказывалось на молодом человеке. Его не развезло и, самое главное, он не пытался добавить.
"Значит, не алкаш,"- заключила девушка и согласилась пойти с ним на танцы.
"Зверинец", где в этот день были танцы, Михаил решил переименовать в "серпентарий". Так много там было народу. Танцевать там было невозможно, можно было только топтаться на месте. Люде это крайне не понравилось и они, по взаимному согласию, пошли гулять по вечерней набережной.
Недалеко от одного волнореза они остановились и, облокотившись на парапет, отделявший берег, покрытый галькой, от асфальтированной набережной, стали глядеть на море.
Черные волны размеренно набегали на сушу. В чистом небе виднелись звезды; справа, там, где были причалы, сияли разноцветные фонари. А совсем вдали, на мысе Ильи, мерцали огни маяка.
Молодые люди, любуясь этой картиной, больше молчали, чем говорили.
До отбоя было еще далеко, и по набережной гуляло довольно много народу. Иногда группки отдыхающих черными тенями проходили и по неосвещенной каменистой кромке берега. Девушки шли босиком, неся туфли в руках и радостно повизгивая, когда набегавшая волна ласкала их ноги. Парни, покуривая, подсмеивались над ними и отпускали двусмысленные шуточки.