Шесть лет спустя
Шрифт:
– Алиса Викторовна, что с Вишняковым делать? – нотки паники в голосе секретаря – это нонсенс, поскольку она вообще не имела никакого отношения к отгрузке товара, но причина её эмоционального состояния объяснилась уже следующей фразой: – Он в двадцатый раз звонит, я уже весь телефон оборвала, пытаясь найти другие варианты.
– И как успехи? – не сбавляя шаг, спросила я.
Сарказма в моём голосе не услышал бы разве только глухой. Объяснялся он вовсе не насмешкой над девушкой, скорее, над ситуацией и её паническими
– Никак, Алиса Викторовна. Никто не знает, что с транспортной компанией делать. Они ведь соблюли условия договора и выплатили компенсацию.
Это-то и не оставляло меня в покое. Закусив губу, я остановилась у кабинета и повернулась к Наде.
– Вызови ко мне юриста и распечатай тот договор подряда на поставку груза, – я задумалась на миг, а затем решилась сделать то, к чему, думала, больше не прибегну: – И найди мне бизнес-консультанта. Похоже, одна я не справлюсь.
Девушка, записывала в блокнот задачи и вдруг подняла взгляд и улыбнулась, посветлев лицом.
– Сегодня звонил один.
Я сразу подозрительно свела брови, ожидая продолжения.
– Сказал, что может помочь с решением сложных вопросов. Правда, я сказала, что мы не нуждаемся в его услугах.
Как интересно! У нас кто-то мышью подрабатывает? Уже слили, значит, что в компании не всё ладно. Но конкретно этому человечку плюсик за сообразительность. Быть быстрее мыслей руководителя может далеко не каждый, а это говорит о профессионализме.
– Перезвони. Пусть приезжает как можно скорее.
Секретарь кивнула и отправилась на рабочее место. Я же вошла в кабинет, поставила сумочку на столик у окна, стянула пиджак, бросив рядом, и закатала рукава на блузке, глядя на горизонт.
Мне нравился вид отсюда. Особенно по вечерам, когда в офисе никого, кроме охраны, не оставалось, я позволяла себе открыть окно и выйти на пожарную лестницу. Здание достаточно старое, да и находится не в самом центре города. Но в этом своя прелесть. Меня окружали совершенно иные звуки, которыми можно наслаждаться. Например, стук рельсов, когда не так далеко отсюда проезжал поезд, или звон церковных колоколов, что вызывал мурашки.
Потерев переносицу, я вдруг подумала, что мне не хватает кого-то, кто помог бы разобраться с проблемами. Справляться со всем самой здорово, не спорю. Можно отточить себя в том, чему свою жизнь посвящаешь, но… Пожалуй, мне до сих пор не хватает Пашкиного плеча. Уверена, он бы разгрёб для меня любую кучу и не позволил доводить себя до состояния полудохлого пони.
Но только Пашки давно уже нет. И некому делегировать свои неприятности. Поэтому улыбаемся и пашем.
Незнакомая мелодия вырвала меня из потока не самых оптимистичных мыслей. Я достала смартфон из сумки, взглянула на незнакомый номер и хрипло ответила:
– Алло.
– Савельева? – как-то слишком жизнерадостно раздалось в трубку женским приятным
На миг даже показалось, что я знаю его обладательницу.
– Да.
– Алиса, у нас через месяц встреча выпускников. Твоё присутствие обязательно, как бывшей старосты.
В собеседнице я узнала Панину, с которой всегда была в хороших отношениях.
– Клянусь, Савельева, если не явишься, я тебя на доску позора повешу!
Сказать, что я была обескуражена подобным заявлением – не сказать ничего.
Меня? Умницу Савельеву на доску позора?
Я даже не знала, что во мне больше взыграло: возмущение, обида или желание доказать всем, что даже спустя почти шесть лет я всё ещё самая прилежная, пусть и не ученица.
– И я рада тебя слышать, Тася. Какой датой мероприятие?
– Ждём всех двадцать первого июня. Пока никто не отказался.
А я вдруг замерла, глядя в окно. Туда, где вдали возвышались церковные купола. Сердце, кажется, оборвало ритм, и мне с огромным трудом удалось протолкнуть в горло следующий вопрос:
– А… Стужев?
Возникла пауза, за которую я успела подумать невесть что, но…
– Мы обзваниваем всех по алфавиту, Алис.
Я вздохнула и нервно куснула губу.
Конечно. Как можно забыть, насколько часто при перекличке наступала оглушительная тишина, когда хулиган за перемену успевал засыпать на камчатке или вовсе не являлся на урок?
– Ты можешь позвонить и сказать мне, если он согласится?
Собеседница совсем уж невесело рассмеялась в трубку.
– А ты думаешь, он согласится? – Тася вздохнула и добавила: – Он единственный из класса, кого меньше всего хотели бы здесь видеть. За исключением Фролова, конечно. Этот-то завсегда рад с ним повидаться.
Одноклассники прекрасно знали, что произошло с нами тремя. Знали, что Стужев откровенно недолюбливал Пашку Нестерова. Знали, что в выпускную ночь случилось что-то страшное. Но никто не понимал, почему виновного в смерти Пашки так и не нашли, хотя всё указывало на причастность отморозка с холодными, как ледовитый океан, глазами.
– Напиши мне сообщение, Тась. Буду благодарна.
Сбросив вызов, я села на рабочее место, с тоской взглянула на стопку документов, которую ещё вчера просила у Нади, и подумала, что не хочу… Ничего не хочу.
Кажется, пора брать отпуск и бежать куда-нибудь на острова. А лучше в Сибирь. В глушь, где, кроме медведей, никого нет.
Выдохнув, я прикрыла глаза и, усмехнувшись, потёрла лоб.
Да, лиса, с медведями ты отпуск ещё не проводила. Как далеко тебя может завести твоя усталость, м? На тот свет ещё не собираешься?
Через несколько минут секретарь пришла с распечатанным договором, в котором, бегло пробежавшись взглядом, я не нашла ничего сверхъестественного. Позже это же подтвердил юрист, который внимательно всё изучил.