Шестая колонна. Дети Мафусаила
Шрифт:
— Еще одно сообщение, сэр.
— Положите его на стол, — устало бросил Администратор Форд.
— Да, еще советник Борк Вэннинг шлет свои поздравления и просит об интервью.
— Передайте ему, что я очень сожалею, но сейчас слишком занят.
— Он настоятельно просит о встрече с вами, сэр.
Администратор Форд с вызовом в голосе ответил:
— В таком случае можете передать ему, что в этом кабинете достопочтенный мистер Вэннинг пока еще не вправе наводить свои порядки!
Секретарь промолчал в ответ. Тогда Администратор устало коснулся лба кончиками пальцев и медленно продолжил:
— Впрочем, Джерри, не говорите ему этого. Будьте дипломатом… Только ни в коем случае не впускайте его.
—
Оставшись один, Администратор взял в руки сообщение. Глаза его скользнули по официальному вступлению, дате и входящему номеру:
«Краткий отчет о беседе с временно объявленным вне закона гражданином Артуром Сперлингом. Полный текст беседы прилагается. Условия беседы: указанное лицо говорило под действием стандартной дозы неоскополамина, незадолго до того получив неустановленную дозу усыпляющего газа. Противоядие…» Ну как бы отучить подчиненных от этого словесного поноса! Неужели в душах всех гражданских служащих гнездится эта болезненная страсть к краснобайству? Его взгляд снова заскользил по строчкам:
«…заявил, что его действительно зовут Артур Сперлинг и что он принадлежит к Семье Фут, а затем сообщил, что ему сто тридцать семь лет (на вид указанному лицу сорок пять, плюс минус четыре года; медицинское заключение прилагается). Объект подтвердил, что является членом Семей Говарда. Он указал, что общее количество членов Семей превышает сто тысяч человек. Его попросили точнее определить количество, так как правильным ответом было бы около десяти тысяч. Но он настаивал на первоначальной цифре».
Администратор остановился и еще раз перечитал эту часть отчета. Затем он пробежал глазами остальной текст, выискивая в нем глазами самое главное:
«…упорно настаивал на том, что его долгожительство являлось результатом наследственности и что других причин нет. Объект сообщил, что для сохранения моложавой внешности были действительно применены искусственные методы, но твердо стоял на своем в том, что долголетие его наследственное, а не благоприобретенное. В ответ на предложенную версию о том, что родители могли в раннем детстве без его ведома как-то воздействовать на него искусственно с целью увеличить продолжительность жизни, согласился, что это не исключено. При настоятельных вопросах о именах лиц, которые, возможно, занимались подобными операциями, объект вернулся к первоначальному заявлению, что таковой методики не существует.
Он назвал имена (при тестировании на произвольные ассоциации) и даже несколько адресов почти двухсот членов своей группы, которые в наших материалах в качестве таковых ранее зафиксированы не были (перечень имен прилагается). Затем у объекта наступил полный упадок сил и он впал в совершенную апатию, из которой его не могли вывести никакие стимуляторы, отвечающие его биологическим возможностям (см. медицинское заключение).
Выводы, сделанные на основании приблизительного анализа по методу Келли-Холмса: объект не располагает знаниями и не верит в Искомое. Не помнит, чтобы Искомое применялось по отношению к нему, но, очевидно, заблуждается. Следовательно, об Искомом знает только узкий круг лиц — не более двадцати человек. Член этой руководящей группы будет выявлен с помощью метода тройного исключения достаточно легко. (Возможность обнаружения группы рассчитана, исходя из двух допущений: во-первых, топологическое социальное пространство весьма обширно и включает в себя физическое пространство Западной Федерации; во-вторых, между выявленными субъектами и искомой группой существует по меньшей мере одна связующая нить. Первое допущение подтверждается статистическим анализом перечня названных объектом имен членов Семей Говарда, пока не объявивших о своем существовании. Тот же анализ свидетельствует, что названное объектом число лиц, входящих в Семьи, соответствует действительности. Предположение же, при наличии отрицательных допущений, что руководящая группа, обладающая Искомым, имеет возможность применять его, не вступая ни с кем в контакт, просто абсурд.)
Предполагаемое время обнаружения: 71 час плюс минус 20 часов. К такому выводу пришли специалисты, занимающиеся данным делом. Расчет времени будет…»
Форд захлопнул отчет и швырнул его на кучу бумаг, громоздившуюся у него на столе рядом со старомодным пультом. Идиоты! Не узнать отрицательного результата, когда он под самым носом!.. И они еще называют себя психографами!
Он закрыл лицо в приступе внезапно нахлынувшей усталости и отчаяния.
Лазарус постучал по стоящему рядом с ним столу рукояткой бластера.
— Не прерывайте оратора, — гаркнул он и уже спокойно добавил: — Продолжай, но только покороче.
Бертрам Харди коротко кивнул.
— Еще раз повторяю: эти мухи, назойливо вьющиеся вокруг нас, не опираются на законы, которые нам, членам Семей, стоило бы уважать. Поэтому следует бороться с ними исподтишка, коварно и вероломно, а когда наше положение упрочится, заявить о себе с позиции силы! Мы больше не обязаны заботиться об их благополучии, ведь охотник не предупреждает криком свою жертву об опасности. Мы…
Из задних рядов донесся чей-то возглас. Лазарус снова постучал, призывая к порядку, и попытался высмотреть возмутителя спокойствия. Харди упрямо продолжал:
— Так называемая человеческая раса раскололась надвое, теперь мы все понимаем это. С одной стороны — Homo vivens, то есть мы; с другой — Homo moriturus! Их век, как век динозавров, саблезубых тигров и бизонов, прошел. Нам не пристало больше скрещивать свою живую кровь с их кровью, как не пристало бы, например, жить с обезьянами. И я говорю вам: давайте временно примиримся с ними, подсунем им любую ложь, пообещаем им, что мы с головой окунем их в океан вечности и молодости, — но все это только для того, чтобы выиграть время; чтобы тогда, когда две наши расы сойдутся в последней битве, что неизбежно, победа оказалась за нами, на нашей стороне!
Никто не зааплодировал, но Лазарус видел, что на многих лицах отражается неуверенность. Хотя слова Бертрама Харди шли вразрез с привычным им образом мыслей, к которому они привыкли за много лет, в его словах, казалось, звучала сама судьба. Сам Лазарус в судьбу не верил. Он верил… впрочем, какая разница? Ему вдруг сильно захотелось узнать, как будет смотреться брат Бертрам со сломанными руками.
Поднялась Ив Барстоу.
— Если это и есть то, что Бертрам понимает под выживанием наиболее приспособленных, — жестко сказала она, — то я лучше уйду на Окраину и буду жить там с антиобщественными лицами. Тем не менее он предложил нам план. А я хочу предложить вам другой, поскольку идеи Бертрама мне не по душе. И вообще, я не соглашусь ни с какой тактикой, согласно которой должна буду жить за счет наших недолговечных соседей. Более того, теперь мне совершенно ясно, что даже само наше существование, существование людей, обладающих даром долгой жизни, убийственно действует на наших сородичей. Наше долголетие, наши более богатые возможности заставляют их считать даже самые лучшие устремления скоротечными и напрасными — любые усилия, кроме тех, что направлены на борьбу с надвигающейся смертью. Само наше присутствие в этом мире истощает их силы, рушит все их представления, наполняет обычного человека паническим ужасом смерти.
Я предлагаю следующее. Давайте заявим о своем существовании, расскажем им всю правду и потребуем нашей доли земли. Пусть нам выделят какой-нибудь уголок, где мы могли бы жить отдельно от всех. Если наши бедные братья захотят обнести его высокой стеной, как та, что окружает Окраину, — что ж, может быть, нам действительно лучше не встречаться с ними лицом к лицу.
Редкие возгласы сомнения были почти полностью заглушены шумом одобрения.
Встал Ральф Шульц.
— Не подвергая сомнению осуществимость плана Ив в целом, хочу предупредить вас, что человеческое общество не пойдет с такой легкостью на предложенную нами изоляцию. До тех пор, пока мы останемся на этой планете, они не смогут выкинуть мысль о нас из головы. Современные средства…