Шестая печать
Шрифт:
– Можешь ты понять, наконец, что ты лишаешь всю партию поддержки такого мощного института, как католическая церковь.
– Ну, насчет этого я не стал бы столь категорично говорить. Мы еще посмотрим, кто кому сегодня больше нужен – они нам или мы им. А вот с тобой я хотел поговорить о другом. Ты уже подумал, чем будешь заниматься после ухода с министерского поста.
– Хочешь меня снять, но этим ты потеряешь место в кабинете. Думаешь найти мне замену, на которую все согласятся.
– Зачем же так. Но не забывай – кабинет не вечен. Как максимум он просуществует до следующих выборов, да и те не за горами. И хочу предупредить тебя заранее, на ведущие посты после новых выборов не рассчитывай.
Он понимал, что безработным он не станет, что практически гарантировано, сохранит за собой место депутата в новом парламенте. Но перспектива лишиться власти, стать рядовым депутатом была для него не намного лучше перспективы стать безработным. А самое страшное каждый день видеть, как эти люди, которых он не считал достойными и собственных подметок, будут каждый день наслаждаться властью.
При воспоминании о Попове его и вовсе перекосило, так как если бы он съел целый лимон. И что хуже всего, он не мог, открыто предпринять против него ни каких мер. После разговора с Наставником, недвусмысленно приказавшего ему оставить это занятие, любые его действия, воспринимались бы, как акт неповиновения.
Взвесив все, он все же взял телефон и набрал номер начальника контрразведки. В прошлом он дважды помог ему погасить возникавшие вокруг службы скандалы и не без оснований считал, что имеет право обратиться с просьбой.
– Могу я рассчитывать на вашу помощь в разрешении одной маленькой проблемы.
– Если это в наших силах, то мы сделаем для пана министра все возможное.
– Думаю, что вам не составит труда моя просьба, да и резонанса ее исполнение не вызовет.
– В таком случае внимательно вас слушаю.
– Я бы вас попросил организовать временное участие в делах одного русского переводчика, который живет у нас. Знаете, что-нибудь не навязчивое, к примеру, кирпич на голову упадет или ногу сломает и полежит в больнице.
– Ну, что-нибудь подобное мы организуем, а может его вообще ликвидировать?
– Да нет, нужно, что бы он был обездвижен недели на две – три.
– Хорошо, что-нибудь не навязчивое мы ему организуем.
Он положил трубку и задумался. Затем, собравшись с духом, набрал еще один номер.
– Милан? Узнали? Хорошо. Я попрошу вас пока, что звонить мне каждый вечер. Даже если ни что происходить не будет.
Сделав все это, он не почувствовал облегчения.
Ну, хорошо загонит он Попова в больницу, а дальше что? Самому лезть обыскивать квартиру. Ведь вновь обратиться к русским, не поставив в известность Наставника не получиться. Остается полагаться только на этого мелкого человечишку – хозяина его квартиры. Но это все впереди, время придет, может и еще какая-нибудь возможность появиться.
Утром я отогнал машину Вацлаву и, оставив его копаться в ней, занялся накопившимися у меня переводами. «Холодный душ» ожидал меня вечером, когда я забирал машину.
– Не понимаю, как ты вообще мог ездить раньше, – сказал он, – в проводе, который я заменил нет десяти сантиметров токопроводящего сердечника, – и увидев мою улыбку добавил, – не относись к этому так легковесно. Случись такой сбой во время движения на итальянской автомагистрали, я готов поставить сто к одному, ты не избежал бы аварии.
Пообещав ему регулярно заглядывать, особенно перед дальними поездками, и так и не придумав ни каких объяснений, я выкинул эту проблему из головы, тем более, что сам уже переставал понимать, что около меня происходит.
После встречи с профессором Егоровым, мои патентные споры с американцами смешались с тамплиерами и их последователями и мне нужно было хоть как то во всем разобраться, и прежде всего получить консультации.
Взяв в руки телефон, я прежде всего набрал номер Кьяры. Несмотря на то, что эта процедура уже становилась для меня одной из привычек, каждый раз я с замиранием сердца ожидал, что вот именно сегодня она отзовется. Задумываясь о ней, я вспоминая, отдельные ее черты и поймал себя на мысли, что как бы она не выглядела, для меня она все равно была бы самой прекрасной женщиной на свете.
Затем я позвонил Эрхардту в Венгрию, но он сославшись на занятость, отказался со мной встретиться в ближайшее время. Тогда я позвонил Шандору:
– Как хорошо, что ты мне звонишь, я именно сейчас начал набирать твой телефон. Я собираюсь ехать в Польшу буквально через несколько дней и планировал проезжая через твой город, о котором ты столько рассказывал, сделать остановку и пойти с тобой попить пива.
Занимательным в этом разговоре было все: и то, что Шандор по пути в Польшу собирался ехать через наш город, и то, что насколько я его знаю, пиво он пил лишь в крайних случаях, при необходимости, а уж о том, что о городе я ему ничего не рассказывал и говорить не приходится.
– Хорошо, буду тебя с нетерпением ждать, – сказал я, – и пойду попрошу проследить, чтобы до твоего приезда все пиво не выпили.
– Будь так добр, проследи, – отозвался он и мы распрощались.
Отложив патентные проблемы до приезда Шандора, я решил наконец разобраться со своей находкой.
Достав словарь Ожегова я раскрыл его на страницах, между которыми лежала найденная мной пластинка, и первое же что привлекло мое внимание был оттиск рисунка на странице словаря. Собственно, это не было оттиском рисунка. На странице отпечаталась какая-то сетка линий, складывающиеся в геометрический рисунок. Отпечаток был нечеткий, а проследить линии на пластинке у меня не получилось, уж очень умело они были сплетены с элементами рисунка.
Перепробовав все способы, знакомые мне с детства, среди которых было и штрихование карандашом через наложенный лист бумаги и попытки использовать пластинку в качестве печати, делая с нее оттиски, я в конце концов получил довольно четкий рисунок, который после его перенесения мной на чистый лист оказался вполне пригодным хоть к чему-нибудь. Рассмотрев его, я пришел к выводу, что это, несомненно, какой-то план, вот только без указаний к какому месту он относится и без масштаба. Так что простор для поисков был достаточно широким. Вновь и вновь рассматривая пластинку, я пытался найти ключ к разгадке.