Шестая жена. Роман о Екатерине Парр
Шрифт:
Уилл и дядя Уильям присутствовали на погребении. Мать положили рядом с отцом, в капелле Святой Анны монастыря Черных Братьев. Кэтрин провела целый день в церкви, молясь об упокоении ее души. Вскоре после этого дядя Уильям прислал посылку. Внутри Кэтрин нашла крестильную пелену королевы и семнадцать украшений, завещанных ей матерью. Когда блестящие вещицы высыпались из бархатного мешочка, Кэтрин с болью в сердце узнала любимое кольцо матери – с ромбовидным бриллиантом в оправе из черной эмали. Там были еще подвески, пара гранатовых браслетов, а также миниатюра с изображением короля и королевы – красивые вещи, которые рад был
Дядя Уильям написал, что Мод завещала деньги на основание школ и приданое для самых бедных девушек из числа своих многочисленных родственниц. Это был типичный для нее поступок, она всегда отличалась добротой. Кое-какие украшения мать оставила и своей невестке Энн Буршье, но их передадут ей лишь после того, как будет доведен до окончательного заключения ее брак с Уиллом. Читая это, Кэтрин удивленно вскинула брови. Энн, вероятно, уже исполнилось четырнадцать, и она вполне могла бы разделять ложе с мужем. Но, очевидно, они пока так и не начали жить вместе. Уилл никогда не упоминал о ней в письмах, и у Кэтрин сложилось впечатление, что он вполне доволен жизнью вдали от своей суженой. Брат и самой Кэтрин теперь казался таким же далеким, как Рай-Хаус. Ей очень хотелось бы находиться рядом с ним и дядей в столь горестное время. Это было бы так утешительно. Но на дорогах в ту пору стояла непролазная грязь, и поездка превратилась бы в тяжелое испытание.
Сестру Кэтрин тоже жаждала увидеть. Анна сообщила ей в письме, что король решил поучаствовать в ее судьбе и отныне является ее законным опекуном. Это принесет ей пользу, и ему тоже, ведь теперь она может рассчитывать, что король организует для нее достойный брак, хотя сама Анна предпочла бы иметь опекуном дядю Уильяма, не такого страшного, как король. Полученные от сестры известия снова навели Кэтрин на мысль о том, как сильно зависят молодые женщины от соизволений могущественных мужчин.
Эдвард был просто чудо. Он не упрекал Кэтрин за то, что она слишком много плачет, в отличие от священника в церкви. Всегда оказывался рядом, когда Кэтрин хотелось поговорить, развлекал ее бесконечными играми в карты или в кости. Трагедия сблизила их, и Кэтрин каждый день благодарила Бога за то, что Он послал ей такого замечательного мужа.
Однако все эти огорчения возымели свое действие. Робкая надежда, расцветавшая в ее теле, зачахла от страданий и вышла из нее с тяжелым кровотечением и болью. Эдвард даже не знал, что она ждала ребенка, – Кэтрин не успела ему сказать, – и был потрясен.
– У нас будет другой малыш, вот увидите, – утешал он ее, баюкая в объятиях. – Мы сделаем другого.
И Эдвард пытался, с обычной старательностью исполнял свой супружеский долг, но ничего не получалось. Очевидно, Господь не предусмотрел для Кэтрин такого утешения. Может, Он злился, что она осмелилась обращаться к Нему напрямую? Или просто знал, что для нее будет лучше? Не стоит ей подвергать сомнениям Его волю.
1533 год
Эдвард очень обрадовался, когда его назначили мировым судьей. Произошло это, разумеется, благодаря влиянию отца, тем не менее он намеревался оправдать
На Богоявление, облаченный в новую черную мантию из мягкой шерстяной ткани и шляпу с брошью на полях, Эдвард присутствовал на заседаниях квартальной сессии суда в Линкольне, и на Пасху тоже. За последние годы он возмужал и стал настоящим красавцем, а судейская мантия придавала ему весьма солидный вид. Кэтрин махала рукой вслед мужу, надеясь, что они скоро увидятся вновь. Она будет скучать по нему, ведь он стал ей очень дорог.
Вернулся Эдвард меньше чем через неделю – бледный и в лихорадке, лежа в нанятых одним знакомым судьей носилках. Кэтрин помогла ему войти в дом и лечь в постель. Она сидела рядом с неподвижным супругом и обтирала его горячий лоб влажным полотенцем.
– Не умирай! Прошу, не умирай! – взывала к нему Кэтрин. – Милостивый Боже, спаси его ради меня!
Не теряя времени, Кэтрин вызвала врача из Сканторпа. Ожидая его появления, она приготовила настой из буковицы с полынью и дала выпить Эдварду. Вскоре после этого, когда дыхание больного стало поверхностным и затрудненным и он уже с трудом узнавал ее, Кэтрин поняла, что нужно послать за лордом и леди Боро, и отправила гонца в Гейнсборо на самом быстром скакуне. Потом позвала священника и вернулась к бдению у постели мужа, держа его за руку и желая всем сердцем, чтобы он выжил. Господь не может быть таким жестоким, чтобы забрать у нее еще и Эдварда. Она потеряла мать, нерожденного ребенка, и боль от этих утрат еще не утихла.
Врач приехал, осмотрел больного и покачал головой.
– Необходимо чудо, – сказал он, кладя руку на плечо Кэтрин. – Вы должны приготовиться, мистресс.
Она не чувствовала ничего, кроме страха и изумления. Этого не может быть!
Священник исполнил последние обряды над безучастным ко всему, тяжело дышавшим Эдвардом; лицо больного посерело, губы стали синими. Кэтрин опустилась на колени у его постели и молилась горячо, как никогда в жизни. Когда она наконец перевела взгляд на мужа, тот издал хриплый вздох и затих.
Кэтрин встала, онемев от потрясения. Эмоций не было никаких, только сильнейшее недоумение.
Позже в тот же день в Киртон прибыл лорд Боро с супругой. Он взял на себя заботы о похоронах. На леди Боро было больно смотреть. Ее муж, хотя и сбитый из более прочного материала, тоже с трудом сдерживал свои чувства. Он потерял старшего сына. Это тяжелый удар для любого мужчины.
Священник старался утешить их всех, призывал не подвергать сомнениям Господню волю, но благодарить за подаренную Эдварду жизнь и молиться о переходе души усопшего через Чистилище. Пока он говорил, Кэтрин осознала, что вообще не верит в существование такого места, как Чистилище, и удивилась самой себе.
Стоя рядом с семейством Бург у открытого фамильного склепа в церкви Святой Троицы в Гейнсборо, она думала только о том, что всего две недели назад Эдвард мечтал о поездке в Линкольн и накануне его отъезда они любили друг друга. Месячные наступили, как обычно, значит надежды на ребенка не было. Теперь наследником стал брат Эдварда Томас.
Кэтрин не плакала. Она постаралась исполнить наказ священника и не горевать, потому что сомневаться в мудрости Господа – это грех. Эдвард обрел вечную жизнь, и когда-нибудь они воссоединятся во Христе.