Шестое чувство (Иллюстрации М. Гетманского)
Шрифт:
В одном стеклянном ящике собраны жуки с ласковым названием «слоники». Слоники эти бывают разные — свекольные, гороховые, капустные.
А вот забавные жучки-точильщики под названием: «хлебный», «мебельный», «домовый» или просто «жук-сверлило». Здесь же торчал на булавке ехидный жучок, которого в ученых книгах называют «притворяшка-вор».
При жизни все эти точильщики и притворяшки как могли портили усатые колосья, сизые капустные листы, стропила дачных крыш, спинки и ножки стульев и даже коллекции
Профессор зажег настольную лампу. Вспыхнул огонек под зеленым куполом абажура.
Медленными шагами Фараджев подошел к двери, потушил люстру, открыл окно. Саранча спит, никто не нарушит тишину профессорского кабинета. Опустившись в кресло, он задумался.
Я решился первым прервать молчание:
— Вам известна цель моего приезда? Правда, я еще не уверен в успехе, но выхода у нас как будто бы нет… Надо начинать.
— Что потребуется от меня?
— Ваша консультация и, если хотите, участие в первых испытаниях.
— Хочу ли я? Как можно сомневаться! Едем сейчас!
— Прекрасно. Но ехать никуда не надо. Разрешите начать опыты здесь?
— Не понимаю, но… пожалуйста.
Я принес из коридора свой чемодан, открыл его.
Ничего особенного. Глубокая тарелка рефлектора. Шкала, как у приемника, рычажки, ручки. Шнур с вилкой, который я вставляю в розетку. Чуть слышное гудение, зажигаются глазки контрольных лампочек.
Но мне страшно, будто я впервые разряжаю мину неизвестной конструкции. Два года непрерывной работы, мучительные поиски, тысячи ошибок — все свелось к этой минуте.
И как же длинна эта минута! В комнате стояла напряженная тишина. Но вот что-то ударилось о стекло и упало на подоконник.
Профессор определил сразу:
— Обыкновенный нехрущ, разновидность майского жука. Странно, обычно они в комнаты не залетают.
— Он в этом не виноват. Видимо, мои опыты дают какие-то результаты, — как можно спокойнее заметил я.
— При чем тут случайно залетевший жук?
— Случайно? Нет, это не один жук. Смотрите! Вот второй, вот десяток. Еще! Еще!
Ударяясь о стены, метались по комнате жуки. Профессор бегал за ними с лупой.
— Замечательно! Но где же саранча?
— Не всё сразу. Попробуем другую настройку.
С ревом самолетов-бомбардировщиков ворвались в окно огромные черные жуки.
— Опять не то!
— Это жук-олень, один из самых крупных европейских жуков; их не так много, всего шестьсот видов, — привычно пояснил Фараджев.
— Нам эти шестьсот видов не нужны. Даю другую настройку.
За окном послышалось тихое жужжание.
Сотни слепней влетели в комнату. Они обжигали лицо и руки, точно крапива. Было страшно открыть глаза.
Стоя в нерешимости возле аппарата, профессор стонал и ругался. Я бросился к окну.
— Скорее поверните большую ручку! — кричал я профессору, дергая застрявший крючок рамы и закрывая лицо рукавом.
— Куда повернуть?
— Направо. Только скорее, а то они всё летят и летят.
Он резко повернул ручку. А я все еще не мог справиться с проклятым крючком.
В верхнюю раму застучал дождь.
Это были маленькие жучки-щелкунчики. Они лезли за воротник, путались в волосах, запирались в ноздри и рот. Профессор растерянно вертел ручку аппарата.
В окно ломились жуки — носороги, навозники, могильщики, дровосеки, древоточцы, прыгали скакуны, усачи. Пожаловали жуки разных профессий короед-микрограф, короед-типограф и даже короед-стенограф.
Профессор оставил ручку аппарата и, бегая по комнате с лупой, восхищенно рычал:
— Чудный экземпляр! Новый вид афодия. Десятичлениковые усики. Вы когда-нибудь слыхали про такого?
— Не то, не то, профессор! Скоро утро, а саранча не появляется. Скажите, у нее усики короче, чем у жука-оленя?
— Нет, длиннее.
Я взял логарифмическую линейку, кое-что подсчитал, и через минуту зеленоватое облако саранчи повисло в комнате.
Дальнейшее казалось мне простым и ясным.
Саранча летит за нами
Мы вышли на улицу. Светало. Вновь заплескалось зелено-бурое море. Наступил третий день власти саранчи. Перед нами зияла открытая дверь в огромный подвал. Сквозь решетки окон смотрела на улицу черная пустота.
Спускаемся вниз. Глубоко в темноте теряются своды, Туманный рассвет ползет в окна. Тишина. Хрустит песок под ногами.
Нам нужно найти электропроводку. Вот она.
— Ну, профессор, теперь со всех улиц сюда полетит саранча. Даже из вашей коллекции с булавками прилетит.
Аппарат включен. Рефлектор направлен на окно. Робко зашелестели первые разведчики, и за ними полилась бесконечная масса саранчи.
Уже почти доверху закрылись решетчатые окна, но жужжащий водопад льется непрерывно.
Стоя на скамейке, профессор прижался к стене и с немым удивлением смотрел на поднимающуюся снизу шелестящую массу. В дверь ворвалась новая волна. Стало душно. Казалось, мы утонем в этой вязкой трясине сплетенных насекомых.
— Теперь будут лететь и без вашего аппарата. Стоило только начать, говорил Фараджев. — Пробирайтесь к двери!
Но это было не так-то просто. Густой стеной встала саранча на нашем пути. Как же выбраться?
В потолке виднелись очертания квадратной дверцы.