Шхуна «Колумб»(ил. А.И. Титовского)
Шрифт:
— О, это страшный враг! Из-за него-то я и боюсь оставить отца здесь одного. Ведь он хотел убить папу. И безусловно он же украл его портфель с документами. Правда, отец говорит, что самые важные документы он прятал в потайном месте, а в портфеле ничего важного не было. И вообще папа уверяет, что Анч не посмеет больше явиться сюда.
— Могут другого прислать. Знаешь, мы тогда сговорились следить за ним и благодаря этому сумели хоть в последний момент предупредить преступление и разрушили его планы. Мне кажется, нам надо теперь следить, чтобы не появился кто-нибудь другой вместо Анча. Те, кому следует, конечно, тоже следят, а мы — сами по
— А как же будет, когда мы поедем в город?
— Об этом надо подумать.
Может быть, они теперь же и придумали бы что-нибудь, если бы над кормой не появился шкипер с приказанием ложиться спать. Он скрутил цыгарку, выкурил ее медленно, раздумывая о завтрашних делах в Рыбтресте, потом разбудил Андрия на вахту, а сам лег досыпать.
Люда, не раздеваясь, улеглась на топчане в рубке, а Марко остался на палубе, примостившись возле моториста. Теперь на носу шхуны сидел Андрий. Работы не было никакой, ему ничего не удалось придумать, и Андрий клевал носом в ожидании рассвета. Зыбь почти утихла, ветра не было, августовская ночь навевала прохладу.
Левку, верно, снился какой-то сон, и он несколько раз переворачивался с боку на бок и бормотал что-то.
Приближался рассвет.
Глава V
КРИК В ТУМАНЕ
Перед рассветом на море и на бухту пал легкий туман. Словно сквозь дымку, виднелся на берегу выселок, а в глубине бухты — корабль. Андрий разбудил Марка и Люду и сказал, что пора уже выезжать с подарком на эсминец. Оба не выспались и зевали во весь рот. Легонький каюк «Альбатрос», который уже с месяц Марко возил на шхуне, был спущен за борт, и Левко сбросил в него мешок со скумбрией. На «Альбатросе» можно было поставить мачту, но ветра не было, и молодым рыбакам предстояло переплыть бухту на веслах. Люда села у руля, а Марко — на весла. Как раз в этот момент берег и эсминец затянуло густым, непроглядным туманом.
— Куда вы в такой туман? — крикнул им Андрий. — Еще заблудитесь. Лучше переждите.
— А это у нас слепой полет, — ответил юнга. — Ориентируемся по приборам, — он показал на компас.
Где-то совсем близко послышались удары весел по воде. Кто-то в тумане плыл на лодке.
— Вот еще какие-то мастера слепого полета! — засмеялся Марко.
Действительно, метрах в двухстах от шхуны появились очертания каюка. Он быстро приближался к «Колумбу». Марко и Люда заинтересовались ранним гостем и ждали, пока он подплывет к шхуне. Каюк все приближался, и вскоре они узнали Зорю Находку.
— Молодец, Зоря! — в восторге закричал Марко. — Как раз вовремя!
Девочка подплыла молча. Утренний туман скрадывал грустное и суровое выражение ее лица.
Молчание ее никого не поразило — все привыкли, что она может молчать часами.
— Вот и переждите туман вместе с гостьей, — посоветовал рулевой.
— Нет, — ответил Марко, — мы гостью с собой заберем… Зоря, оставь свой каюк здесь и перебирайся к нам, — обратился он к девочке.
— Перебирайся, Зоря, — поддержала юнгу Люда, — мы плывем на «Буревестник».
— Да куда вы втроем на каючок, да еще с рыбой! — отговаривал их Андрий.
— Мы же легкие! — смеясь, ответила ему Люда.
— Утонете.
— Да мы море переплывем! — ответила девушка.
Зоря молча привязала свой каюк к тросу, спущенному со шхуны в воду, и перебралась к своим друзьям. Марко загреб веслами, и они отошли от «Колумба».
Андрий смотрел, как каюк, отходя, расплывался
Андрий хотел было разбудить шкипера и моториста, но решил дать им выспаться — все равно в такой туман судно не могло выйти из бухты. Туман стелился низко над морем и с первыми горячими лучами солнца должен был исчезнуть. Взвесив все это, рулевой принялся наводить порядок на шхуне. Он давно хотел перебрать веревки и всякую всячину в канатном ящике под настилом на носу и теперь решил воспользоваться свободным часом.
Андрий Камбала не принадлежал к числу очень храбрых моряков, зато слыл работягой. Он никогда не сидел без дела. Только хорошая папироса или очень интересный рассказ могли оторвать его от работы. Он редко сходил на берег, предпочитая оставаться на шхуне. В минуты опасности, в сильные штормы он уверял всех, что последний раз вышел в море, что никогда больше его нога не ступит на палубу. Он клялся тогда, что будет ловить рыбу только удочкой с берега. Но как только опасность проходила, Андрий Камбала забывал о своих страхах. Со Стахом Очеретом он рыбачил много лет, еще до того, как они стали плавать на «Колумбе». Когда Камбала пугался, шкипер кричал на него, ругал и этим подбадривал. Каждый раз в таких случаях Очерет говорил, что в последний раз терпит на своем судне этого труса. Но когда небо прояснялось, ни шкипер, ни Андрий не вспоминали о происшедшем.
Андрий открыл канатный ящик и начал выкидывать из него всякий хлам: обрывки тросов различной толщины, какие-то крючья, проволоку, жестянку с краской и маслом, обрывки резины, жестяные трубки, стеклянные шарики от рыбачьих сетей. Андрий раскладывал все это по местам; некоторые вещи он подолгу разглядывал, стараясь разгадать их назначение.
Прошло минут десять с тех пор, как отплыл «Альбатрос». Вдруг Андрий вскочил на ноги и замер, прислушиваясь. Из бухты, затянутой туманом, долетел крик. Кто-то звал на помощь. Крик дважды повторился и замолк. Андрию показалось, что кричали с той стороны, куда поплыл каюк. Он постоял несколько секунд, потом перевесился через борт и сам крикнул:
— Го-го-го-го-о-о! Марко-о!
Сильный голос Андрия разбудил Стаха и Левка.
— Что случилось? — спросил шкипер.
Андрий рассказал, как приехала Находка, как Марко и Люда уехали вместе с ней на каюке и как он услышал крик в тумане. Шкипер рассердился, что они поплыли, не дождавшись, пока рассеется туман, но больше всего взволновал его непонятный крик. Ни он, ни Левко, ни даже Андрий не верили, что с каюком могло что-нибудь случиться. Трое пассажиров «Альбатроса» могли справиться с лодкой и не в такую тихую погоду, да к тому же все они были лучшими пловцами в Соколином.
Шкипер и Левко тоже покричали в туман, но им никто не ответил. Посоветовавшись, решили, что моторист сядет в каюк Находки и поплывет через бухту к эсминцу.
Левко мгновенно спрыгнул в каюк, когда-то принадлежавший Ковальчуку, а затем по наследству перешедший к Зоре, отвязал его, оттолкнулся веслом от шхуны и поспешил в туман, сверяясь с компасом. Время от времени он кричал и прислушивался, но ответа не слышал.
Весла погружались в воду и легко взлетали в воздух. Моторист хорошо умел грести. Шхуна скоро скрылась в тумане, и моторист очутился в одиночестве. Но он не чувствовал этого. Быстро подвигаясь вперед, он внимательно оглядывался вокруг.