Шхуна «Колумб»(ил. А.И. Титовского)
Шрифт:
А Бариль все кружил над шхуной. Пилот точно забыл, что он не на военном самолете. У Петимка от непривычки к головоломным виражам иногда захватывало дух. По временам штурман повисал на ремнях, которыми был пристегнут к сиденью, и тогда он хватался руками за борт и смотрел на пилота широко раскрытыми глазами. «Разведчик рыбы» проносился над шхуной, стрелой взлетал вверх, делая «горку», то есть задирая нос почти вертикально, переходил в петлю и прямым пикированием шел снова на «Колумб». Казалось, он вот-вот упадет на палубу шхуны, разобьется и одновременно собьет мачту, рубку, раздавит людей. Вряд ли Барилю приходилось так работать даже на военной машине.
Это была инсценировка
Бариль старался дезорганизовать своих врагов на шхуне, и это ему удалось. Он не дал им запустить вновь мотор, как они ни старались. Он пролетал боком так низко, что, казалось, вот-вот снесет кому-нибудь из них голову. Махал им кулаком, угрожал. Анч не выдержал я выстрелил, послав летчику последнюю пулю из своего револьвера, но попал только в крыло.
Бариль атаковал не только шхуну. Он повел свою машину навстречу пароходу, вызвав там тревогу и смятение. Когда он, зайдя сбоку, неожиданно бросился на капитанский мостик, все, кто там стоял, попадали на палубу, уверенные, что самолет целится поплавками в их головы. Рулевой с перепугу бросил руль, и волны сразу же сбили пароход с курса. «Кайман» завихлялся и уклонился вправо. Когда пилот проводил машину над мостиком, капитану и всем присутствующим показалось, что самолет уже падает, зацепившись крылом за мачту. И в самом деле, расстояние между фок– и грот-мачтами было короче, чем размах крыльев самолета. Но «Разведчик рыбы», сделав крен, проскочил над пароходом наискосок, подняв одно крыло и опустив другое. Когда капитан вскочил на ноги, пароход, никем не управляемый, полным ходом шел навстречу военному кораблю. Капитан приказал перепуганному вахтенному матросу перейти в рубку для рулевого, а в машину скомандовал дать «самый полный», потому что самолет мчался уже в новую атаку на пароход. Бариль вторично взял горку перед бортом парохода, но «Кайман» уже шел полным ходом к шхуне. Рулевой на пароходе стоял в рубке.
Штурман на «Буревестнике» доложил командиру, что им не хватает пятнадцати секунд. Через пять секунд старший механик принял приказ командира развить скорость, согласно его проекту увеличения хода, на три мили в час сверх нормы. В течение двух минут приказы старшего механика выполнялись в кочегарке с совершенно невероятной быстротой. Вся машинная команда давно уже знала планы своего командира. Своими проектами он в первую очередь делился с подчиненными товарищами. Потом все вместе обдумывали проекты, и когда уже все обитатели машинного разделяли его мысль, он вступал в борьбу за осуществление задуманного. В машинном отделении особенно остро переживали поражения при реализации предыдущих проектов. Но когда старший механик снова заводил разговор об увеличении скорости, мысли всех устремлялись к новому проекту. Уже несколько дней, как в машине и кочегарке выполнили подготовительные работы и только ждали, когда наконец командир корабля согласится на испытание. Правда, этого ожидали не раньше чем по возвращении на базу, но на всякий случай все были готовы приступить к испытанию в любую минуту.
Когда командир приказал увеличить скорость сверх максимума, все с лихорадочной поспешностью принялись за выполнение возложенной на них работы. Никто не хотел верить, что на этот раз их проект провалится. Только один шутник, которому поручили не сходить с места, мотал головой и, смеясь, приговаривал: «Провалится, провалится, провалится». Он вспомнил анекдот о старом моряке, который всю жизнь не мог исполнить желаемое и, чтобы обмануть судьбу, всегда повторял: «Не удастся, не удастся, не удастся». К счастью для шутника, на него в этот момент не обратили внимания.
На палубе, кроме командира и комиссара, никто не знал, что происходит в машинном отделении. Команда с тревогой следила за соревнованием эсминца и парохода. «Буревестник» мчался со скоростью поезда, но, чтобы опередить пароход, он должен был достичь скорости ветра.
Внезапно весь корабль затрясло. Командир и комиссар переглянулись, и на их нахмурившихся лицах появилось выражение настороженности. Казалось, кто-то рывком толкнул эсминец вперед. Раз, другой корабль подбросило, под ногами сильно задрожала палуба. Краснофлотцы удивленно посматривали друг на друга. С эсминцем творилось что-то странное. Командир стиснул рукой трубку телефона.
— Старшего механика! — крикнул он.
И тут же услышал голос:
— Слушаю.
Капитан-лейтенант молчал. «Буревестник» перестал трястись и мчался с заметно увеличивающейся скоростью. Командир, ничего не сказав, повесил трубку. Казалось, шхуна налетела на корабль; она вырастала перед ним, словно на экране, и на ней уже простым глазом можно было различить людей. Но сделано было еще далеко не все. Сложность маневра состояла также и в умении своевременно остановить корабль. Эсминец мог по инерции промчаться между шхуной и пароходом, и пока он повернул бы обратно, пароход успел бы забрать людей с «Колумба». Командир хотел закинуть на шхуну буксирный крюк и потянуть ее за собой, но подумал, что пираты могут спрыгнуть в воду. Эсминец промчится, а пароход подберет их.
— Шлюпку на воду на полном ходу! — скомандовал командир своему помощнику, старшему лейтенанту.
Через мгновение помощник с группой краснофлотцев стоял около шлюпки. Он понимал командира. Необходимо было на полном ходу спустить за борт шлюпку с людьми. Это дело необычайно трудное и требует цирковой ловкости.
Но вот вооруженные моряки уже в шлюпке, а моторизованные шлюпбалки выдвинули ее вбок, за борт, и спустили до самой воды. Киль шлюпки едва коснулся гребней волн. Главной задачей было ослабить толчок — внезапный удар о воду мог разбить шлюпку. Ее опускали на воду кормой. Первый толчок дал фонтан брызг и сбил с ног моряков, стоявших в шлюпке. Выдержав этот толчок, шлюпка должна была выдержать и остальные. Скрипели блоки, выпуская стальные тали. Шлюпка оседала в воду глубже и глубже. Вскоре она шла на буксире у правого борта. С «Каймана» заметили спуск шлюпки и поняли, для чего это, но пираты на шхуне этого маневра не видели — все происходило за противоположным от них бортом.
Перенесемся теперь в фокус внимания парохода, самолета и эсминца — на «Колумб».
Второе появление самолета, его стремительный налет на шхуну и все последующие маневры, непрерывное гуденье мотора над головой, неудачный выстрел шпиона, немые угрозы пилота — все это обескуражило захватчиков. Видя, что «Кайман» идет им на помощь, они оставили было Левка и мотор в покое. Но, заметив на горизонте новое судно и поняв, что это военный корабль, они снова вернулись к мотору, чтобы двинуть «Колумб» навстречу пароходу.
Но с мотором ничего сделать не удалось — мешал потерявший сознание Левко. Он лежал на моторе, и чтобы его оттуда оттащить, надо было развязать. Это отняло бы много времени. Рыжий пират ножом разрезал веревки, но пока он это сделал, пускать мотор уже не имело смысла: либо пароход, либо корабль должны были подойти раньше, чем пираты успели бы что-нибудь предпринять. Приходилось довольствоваться ролью наблюдателей.
У Анча мелькнула мысль расстрелять пленных и поджечь шхуну, но патронов у него больше не было.