Шхуна «Колумб» (рис. Л. Лурье)
Шрифт:
С этой работой провозились до утра. Рассвет смел с неба одну за другой все звезды. Настала пора торжественной утренней тишины перед восходом солнца. Марко никогда не пропускал этих минут, ночуя на «Колумбе» в открытом море. Он любил и закат и восход солнца, когда на море до самого горизонта расстилается широкая сверкающая дорога. Но на этот раз солнце вынырнуло из-за моря где-то совсем близко и сразу быстро пошло вверх. Подул прохладный ветерок, и морская гладь подернулась рябью. Стало трудно различать горизонт; волны плескали в лицо соленой влагой.
От длительного пребывания в воде пловцы озябли. Правда, в августе в этой части моря температура воды днем достигает
Вдруг вблизи послышался легкий плеск. Подняв головы, оба увидали, как из воды показалось несколько черных кругов, словно вынырнули колеса паровоза. Они выкатились на поверхность и снова исчезли. Одновременно послышалось сопенье. Марко увидел плавники черной морской свиньи. Он хорошо знал этого самого большого в нашем южном море дельфина, имеющего вместо острой шпицеподобной морды круглую, нерповидную голову и только одно белое пятно на животе.
В прошлом году «Колумб» месяца два ходил на дельфинов, и юнга познакомился со всеми тремя породами, встречающимися в этих водах. Он уже издали по размеру и способу плавания мог различать «острорылых», «пихтунов» и «черных морских свиней».
Дельфины шли большой стаей, гоняясь один за другим. Это была не просто игра. Они гнались за добычей. Вдали, блестя на солнце серебряной чешуей, выпрыгивала из воды рыба. Зоря тревожно посматривала на дельфинов. Несколько животных приблизилось. Они ныряли и появлялись из воды так близко, что девочка холодела от страха. Марко успокаивал ее, уверяя, что дельфины их не тронут, и советовал не двигаться. Некоторые дельфины были как-то неестественно толстобоки. Оказалось, что рядом с ними, держась за боковые плавники старших, плывут дельфинята. У иных самок было по два детеныша с каждой стороны. Дельфины не отплывали от людей. Наконец Марко решил избавиться от настойчивых соседей. Он посоветовал Зоре громко хлопнуть в ладоши, чтобы это напомнило ружейный выстрел. Звук вышел мало похожий на выстрел, но животные немного отплыли, а потом принялись охотиться за рыбой. Пловцы снова остались одни.
Солнце поднималось все выше. Марко и Зоря почувствовали, что лучи припекают их ничем не покрытые головы. Все чаще приходилось погружать голову в воду, чтобы легче переносить жару. Определив по солнцу страны света. Марко предложил плыть на север. Оба знали, что их оставили где-то очень далеко в море и одним им до берега не доплыть, что единственным спасением для них может быть пароход. Раз им показалось, что вдали появился дым, но вскоре он исчез. Они так и не узнали, был ли это какой-нибудь пароход, или поднимался туман, или, наконец, это просто облачко прошло над морем.
Вначале они оживленно болтали, но вскоре разговор оборвался. Оба почувствовали усталость и, главное, жажду. Это была мука — видеть вокруг себя столько воды и не иметь возможности напиться. Хотелось коснуться этой воды пересохшими губами. Зоря не выдержала и попробовала глотнуть морской воды, но почувствовала, что ей стало только хуже. Марко услышал, что девочка тяжело вздохнула. Превозмогая сонливость, желание забыться, лежать неподвижно, мальчик обернулся к своей маленькой спутнице, чтобы подбодрить ее. Улыбаясь, он напомнил ей последнее объяснение с Анчем и попросил рассказать
Зоря умолкла, и вновь наступила тишина. Пловцы лежали неподвижно, думая каждый о своем. Но вот они подняли головы. Откуда-то долетел звук, напоминающий шум гудящего мотора. Что это? Оба озирались по сторонам, но ничего не было видно.
— Самолет или моторная лодка? — спросил Марко и сразу же сам ответил: — Самолет.
Юнга догадался об этом по металлическому звону. Так звенеть мог только самолет в воздухе. Он пролетал где-то близко. Неужели летчик не заметит их? Марко и Зоря подняли головы высоко над водой. Гуденье становилось все слышнее. Им хотелось кричать изо всей силы, но это бы все равно не помогло. Через минуту вдали они заметили самолет. Он летел не так уже высоко. Казалось, вот он сделает над ними круг и спустится или даст знать, что заметил их, и полетит вызывать сюда пароход. Однако самолет больше не приближался, наоборот — он стал удаляться и быстро пропал из виду.
Надежда на спасение, вызвавшая бурный приток энергии, исчезла так же быстро, как и появилась. Разочарование было так велико и так мучительно, что пловцы даже не сказали друг другу ни слова и снова, закрыв глаза, откинули головы на воду. Шум самолета замирал, и, только напрягая слух, Марко едва улавливал его. Вдруг ему показалось, что он услышал треск пулемета. Потом наступила тишина…
Повернуло за полдень. Сверху нестерпимо жгло солнце, в воде сводило судорогой ноги. От жажды распух язык, от усталости мутилось сознание.
Море было пустынно, и даже ни одна птица не пролетала над ними. Только какое-то белое облачко сжалилось над пловцами и на несколько минут закрыло от них солнце.
Глава XX
ПОД ОГНЕМ ЗЕНИТНЫХ ПУЛЕМЕТОВ
— Флаг на ней есть?
— Не вижу.
— Это наша или иностранка?
— Не знаю.
— Я не заметил ни одного человека на палубе.
— Я тоже.
— Снижусь и сделаю над ней круг, а ты присмотрись.
— Советую быть осторожным.
Эта беседа с помощью переговорной трубки происходила на «Разведчике рыбы», летевшем на высоте шестисот метров над морем.
Бариль и Петимко заметили внизу военное судно и сразу определили, что это подводная лодка. Она всплыла на поверхность и стояла неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Металлическая палуба, освещенная солнцем, была пустынна. Бариль, делая над лодкой круг, снизился почти на двести метров. В этот момент Петимку показалось, точно что-то скользнуло мимо его лица, и тотчас же на борту машины появились две черточки, словно кто-то чиркнул по нему невидимым резцом. Затем раздался сильный удар в крыло, и Петимко, посмотрев туда, увидел несколько маленьких дырочек. Штурман, хоть он был гражданский, а не военный моряк, сразу понял, в чем дело.