Шикаста
Шрифт:
Мужчина и женщина затихли в своем уголке вселенной любуясь золотым совершенством, опавшим осенним листком. Свежим отходом живой природы, которому суждено возродиться в новых проявлениях, снова погибнуть и снова восстать. Сжать руку — и выбросить золотую пыль за окно. Ближайший дождь смоет эту пыль в почву, к корням породившего этот лист дерева и своим чередом опять засверкает его вещество, нежась в солнечных лучах. Или же положить этот листок на блюдо в гостиной и шутливо кланяться ему, иконе живой природы, извиняясь перед нею за разрушения, причиненные видом двуногих прямоходящих, надеясь, что законы, создавшие этот лист, сильнее мелких, суетных, злобных закончиков разрушения и извращения.
Сгущается тьма, и он видит в небе светлое пятнышко взорвавшейся миллионы лет назад галактики. И с
Такие люди редкость на Шикаете, пока что редкость, но число их растет, скоро их станет много, очень много. То, что им подвластно, что им открывается, невещественно, они сосредоточены на хаосе, черпая силу в мыслях о животворном разрушении. От всего они отлучены, но знают, что Вселенная — это ревущая машина уничтожающего сотворения, а они — ее мимолетные вспышки.
Ущемленные и раздавленные, дегенерировавшие, бесконечно удаленные от замысла их создателя, они утратили все позиции, зацепившись за граничные оконечности терпения. Терпение ироничное, скромное, опустившее их взгляды к опавшему листку, в котором они видят взрывы галактик и борьбу видов за выживание, естественный отбор. Низвергаясь в бездну небытия, обитатели Шикасты возвысили помыслы к вершинам смелости и… здесь я без колебаний вставлю: «веры». Нет, не без колебаний. Не без раздумий. И с надлежащим уважением.
Получены предупреждения, что дальнейшее промедление опасно. Перед тем, как воплотиться на Шикаете на надлежащем уровне, следует проверить две пары потенциальных родителей, предложенных агентом 19. Это еще сложнее, чем выбор обстоятельств, способствующих моему скорейшему развитию, становлению, достижению независимости без сопутствующих вредоносных воздействий.
Между этими двумя парами существенных различий не наблюдается.
Первая пара.
Он фермер, знает передовые технологии, безработица ему не угрожает. Она под стать ему. У них уже двое детей. Родители здоровые, разумные, энергичные, раскол между ними маловероятен, отношение к детям ответственное. Недостаток: оба уроженцы одного из островов Северо-Западных Окраин и страдают неспособностью или несклонностью к контактам с представителями иных рас и народов. Поскольку с учетом стоящих передо мной задач родители — по крайней мере один — должны принадлежать к белой расе, это обстоятельство представляется досадным. Вторая пара лишена этого недостатка.
Вторая пара.
В них сочетается много полезных качеств. Его родители прибыли с Основного Материка во время Второй мировой войны, и вырос он полиглотом. Родители отличались присущей переселенцам и беженцам энергией, и эти качества сын успешно перенял. Он врач, администратор, музыкант. Мать его супруги родом с островов крайнего запада Северо-Западных Окраин. Происходит из рабочей семьи, что в обществе, одержимом классовыми предрассудками, разумеется, воздвигает труднопреодолимые барьеры на пути развития ребенка. Свойственные ей энергия и одаренность позволили этой женщине преодолеть некоторые из этих барьеров. Она позаботилась также и о том, чтобы дать надлежащее образование своей дочери. Таким образом, эта женщина предприимчивостью и энергичностью не уступает мужу. Обучалась медицине и социологии, автор популярных книжек. Развод маловероятен. Вследствие присущего им космополитического налета оба лишены националистической узколобости, способны трезво оценивать события в мире. Здоровы, психически уравновешенны. Родители из них должны получиться ответственные.
Детей у них пока нет. По роду деятельности обоим приходится путешествовать, чему не противоречит склад характера.
Эта пара кажется мне вполне подходящей.
Много энергии отнял я у гигантов и не ожидал более увидеть ни следов скорбных поселений, ни жалких обитателей их. Без задержки перемещался я по потерявшим четкую границу с воздухом пескам, видел, как растет пустыня, как сгущается мрак скал, но ни следа зелени, ни следа жизни вообще не обнаружил. Пустыни росли
Я последовал далее, к границам Шикасты, пренебрегая возможностями проскользнуть в иные зоны, особенно в Четвертую и Пятую. Память подсовывала приятные впечатления от посещения этих зон, и я боролся с искушениями, не позволяя себе соблазниться и свернуть.
В довершение ко всему впереди простиралась особо неприятная область Шестой зоны.
На всем протяжении границ с Шикастой маячат толпы суматошных призраков, с которыми встречаться никому не в радость. Призраки эти — души, неспособные разорвать связи с планетой. Зачастую они даже не сознают, что покинули ее, ведут себя, как золотые рыбки, оказавшиеся вне аквариума, желающие вернуться, но не способные на это, не понимающие, как они очутились снаружи и как им попасть обратно. Словно голодающие на пиру. Но если пища и события реальны, то незваные гости эти нереальны, лишь видения в реальном мире. Эти бедные привидения мухами вьются над планетой. У них свои пристрастия, они предпочитают определенные места, определенные ситуации, события. Роятся вокруг гордых и могучих, ибо кто-то йз них был гордым и могучим и рвется обратно, другие, оскорбленные и обиженные, не оставлены жаждой мести. Много мстительных упырей вьется вокруг властных центров Шикасты. Садизм, жестокость, насильственная смерть… Толпы, толпы впитывают их гнусные миазмы, наслаждаются ими… Секс! Толпы, толпы… Обжорство: толпы в кухнях, в едальнях всяческого рода… В общем, не обижены вниманием базовые страсти. Есть, конечно, и духи с более возвышенными устремлениями, в семье не без урода.
Вьются призраки вокруг совокупляющихся любовников, наслаждаются ласками, взглядами, вздохами, звуками — их не интересует жестокость, боль, они созвучны волнам Канопуса, но их уловили сети Шикасты и до самой смерти не могли они выпутаться из этих сетей. Среди зачарованных созерцателей шныряют безобразные паразиты, суккубы и инкубы, разной специализации вампиры, научившиеся питаться энергией Шикасты.
Вокруг меня призраки, которым дарования или обстоятельства позволили развиться в разного рода художников. Музыканты и сказители, создатели изображений на плоскости или в объеме. Да, воистину они достойны жалости. Они стремились дать населению Шикасты вдохнуть чистый горный воздух искусства, но чаще сами задыхались в миазмах бытия. Эти не опасны, контакт с ними не заставит ссохнуться и бесследно исчезнуть. Я миновал какую-то бедную душу, погруженную в мудреные вычисления, затем еще одну, явно оттачивавшую поэтический шедевр, и увидел группу знакомых.
— Уходите, уходите, — обратился я к ним. — Вы здесь пропадете, завязнете, засосет вас…
Но мне не удалось рассеять колдовской туман, они не услышали меня.
Я пробрался сквозь толпу призраков, которых забота о судьбе детей, знакомых, любимых привела в залы советов и конференций, где принимались решения, определяющие будущее Шикасты. Во всяком случае, так наивно полагали принимающие эти решения. И здесь старые знакомые.
— Джохор, Джохор, забери меня отсюда! — Этот и подобные возгласы, вопли, стоны раздались со всех сторон, перекрыв блеяние политиканов, примеряющих силу к силе, козлиное упрямство к упрямству ослиному, готовящих всех козлов и ослов к генеральному закланию, а Шикасту к превращению в выжженную землю, где на просторах целых континентов не останется ни одной живой души.