Шипы любви

Уиннерс Ева

«Господи, о чем это?» Дыхание Ислы было затруднено, когда она наклонилась и положила руки на колени. «На этих каблуках ужасно бегать».

Она подняла голову, все еще полусогнутую, ее глаза метались по темному переулку, а затем снова ко мне.

"Что это такое?" — спросила она, все еще тяжело дыша.

Мои глаза остановились на переулке, и я начал задавать себе вопросы. Мужчина продолжал идти, хотя и не бежал.

«Никита?» Я позвал. Его шаг даже не замедлился. Никакого подтверждения. Парень даже не обернулся, чтобы посмотреть, кто позвал.

Я

собирался крикнуть еще раз, когда автобус перекрыл мне обзор человека-тени. Увеличение. Я едва моргнул, автобуса уже не было, как и мужчину.

Никто. Там ничего не было. Ушёл просто так.

«Давайте вернемся в отель», — прохрипела я, глядя на пустую улицу.

"Почему?"

Я сглотнул, страх нарастал в глубине моего желудка.

Потому что я могу сойти с ума.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ

КОНСТАНТИН

М

Мой взгляд скользнул обратно к монитору, отражая движение Татьяны.

Два дня! Два чертовых дня, а мне показалось, что это два чертовых года.

Я попытался взять свой «Бугатти», чтобы добраться до города. Чертов кусок мусора! Эта чертова штука едва успела пробежать полмили, как вышла из-под контроля. Он врезался в фонтан и теперь стоял там с открытым капотом и разбитой водительской стороной.

Затем налетела снежная буря. Не было никакой возможности выбраться. Мой вертолет не смог преодолеть шторм. Татьяна позаботилась о том, чтобы мой самолет находился в Южной Африке. Проклятый конец света.

И мои чертовы машины были бесполезны.

Черт, черт, черт.

Я продолжал смотреть на экран, а маленькая синяя точка продолжала двигаться. Мне удалось сузить местонахождение ее и Ислы до отеля. Я мог бы обратиться за помощью к Маркетти, но не доверял ему. Ни с Татьяной, ни с моей младшей сестрой.

Назвать николаевцев сумасшедшими тоже не могло быть и речи. Саша начнет войну в преступном мире.

Проклятье!

Все мужчины, которым я доверяла больше всего, застряли со мной в этом чертовом доме. Я ломал голову, пытаясь понять, какова точка зрения Татьяны. Может быть, она вспомнила о происшествии и похитила Ислу, чтобы отомстить мне? Или, может быть, Татьяна рассказала ей, что я сделал с матерью Ислы и потерял их обоих.

Херня со всех сторон.

Я отправил сообщения Исле. Никакого ответа, хотя она их читала. Я отследил все звонки и сообщения, которые она могла сделать. Она молчала, не реагировала ни на какие сообщения. Даже от ее лучших друзей.

Пока она не обратилась к Маркетти.

Вот только кто к нему обратился — Татьяна или Айла? И почему этот ублюдок не предупредил меня сразу?

Это вызвало у меня желание сжечь его империю дотла. Черт возьми, меня даже не волновало, если я утону вместе с ним.

Но Татьяна и Исла… я не мог рисковать, что они тоже упадут.

Я взломал систему общественного наблюдения. Я наблюдал, как Татьяна и моя

сестра ведут себя как туристы в Париже, обе беззаботны, как будто они в отпуске.

Я ударил кулаком по столу.

Красный туман заволакивал мое зрение. Я хотел защитить ее. Защити ее от дерьма Адриана. Вместо того, чтобы довериться мне, Татьяна бросилась прямо в огонь в своей слепой преданности этому ублюдку. Адриан.

Если бы я мог убить его еще раз, я бы это сделал. Никаких колебаний.

Мне следовало сделать это в тот момент, когда он забрал у меня Татьяну.

Чрезмерное возбуждение моего разума сделало меня слепым. Это мешало думать. Я знал, что мой контроль теряется. Моя одержимость Татьяной ослепила меня. Теперь, когда я оценил каждое слово и взгляд с тех пор, как вернулся, я был чертовски уверен, что она помнит аварию.

Оставив стол с установленным наблюдением, я подошел к окну, тяжело вздохнув и глядя на огромный белый пейзаж.

— По крайней мере, они в безопасности, — заметил Борис, пытаясь помочь. Он не был.

Я постучал пальцем по бедру. Его наблюдение не помогло. Потребность защищать и наказывать пульсировала в моих жилах. Когда я хватал свою жену, я шлепал ее, а затем трахал так сильно, что она не могла ходить чертовы месяцы.

«Позвони Яну, телохранителю Татьяны», — приказал я ему. «Пусть они сегодня вечером полетят в Париж и присмотрят за ними. Один или оба, мне плевать, пока кто-то за ними наблюдает».

Брови Бориса нахмурились. «На самом деле это хорошая идея».

Мне следовало подумать об этом в тот момент, когда я понял, что мы застряли в России. «Напомни мне никогда не возвращаться в Россию зимой», — сухо заметил я.

«Твоя жена будет этому рада», — размышлял он.

Если предположить, что у меня все еще будет жена, когда все это закончится.

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

ТАТЬЯНА

Вт

У нас не было много времени, прежде чем нас догнал Иллиас.

Разумнее всего было бы встретиться с Маркетти сразу же, как мы приехали. Но нам нужно было несколько часов веселья и немного сна. Кроме того, мы не собирались встречать его в штанах для йоги.

Я был тщеславен. Исла была тщеславна. Подайте на нас в суд.

Однако сегодня мы были готовы.

На мне было платье цвета шампанского, доходившее до бедер и перекрещенное на спине. Он идеально облегал мои изгибы, хотя спереди мне казалось немного теснее. Малыши росли быстро и стабильно. Я взглянул на свои ноги. Я соединила платье с туфлями Louboutin, полагая, что, возможно, это будет один из последних случаев, когда мне придется носить каблуки на какое-то время. Я отказалась от макияжа и собрала волосы в гладкий высокий хвост.

Я был готов к ответам. Я взяла себя в руки и приготовилась к худшему. Что бы это ни было — шантаж Адриана, предательство, тайная жизнь. Я больше не знал.