Шипы любви
Шрифт:
— Ну и где она, черт возьми? Никита зарычал.
С каждым ответом Адриана хватка Никиты ослабевала. Не теряя ни минуты, я изо всей силы толкнул Никиту локтем, а затем помчался вперед, не обращая внимания на вероятное обморожение ног. Адриан крикнул мне, чтобы я остановился, но я проигнорировал его. Я продолжал идти, вкладывая в это все свои силы.
Это было глупо, я знал это. Вокруг на многие мили ничего не было. Но мне пришлось попробовать. Мне пришлось уйти.
Внезапно меня подняло с ног. "Отпусти меня!" Я кричала, пытаясь вырваться на свободу и пиная
«Прекрати». Голос Адриана душил меня, его хватка крепко сжимала меня. Я откинул голову назад и ударил его головой. Звезды плавали в моем видении. Боль пронзила мой мозг, но я проигнорировал ее. — Прекрати, или я пристрелю тебя прямо сейчас, — прошипел Адриан яростным тоном.
Я глубоко вздохнул, затем выдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце и шум адреналина в ушах.
— Ты спокоен? он скрежетал. Я был далеко не спокоен, но тем не менее кивнул. Он поставил меня на землю, и я обернулась и увидела, как Адриан потирает нос. «Бля, Татьяна. Я думаю, ты сломал мне нос.
Я прищурил на него глаза. «И ты, черт возьми, разбил мне сердце. Я сомневаюсь, что мы хоть сколько-нибудь близки к этому».
Он закатил глаза. «Хватит драматизировать».
Теперь, когда мое сердцебиение замедлилось, меня пронзил холод. Проклятье! Возможно, мне следовало побегать немного больше.
«Эдриан, у меня нет обуви». Я бросила на Адриана умоляющие взгляды.
Никита резко дернул меня за руку, и я услышал хлопок в плече. Я стиснул зубы, чтобы не вырваться из себя всхлипом.
— Они тебе не понадобятся, — процедил Никита. «В любом случае эта дорога приведет вас к холодной, темной могиле».
— Ты, черт возьми…
— Не усложняй задачу, Татьяна. Голос Адриана был обманчиво спокоен и мягок, но на виске грохотала жилка. Он разозлился, хотя еще неизвестно, на меня ли это было, на Никиту или на загадочную Софью Волкову.
— Добро пожаловать на твою могилу, — протянул Никита. — В том же месте, где были убиты родители Адриана.
Мой взгляд метнулся к Адриану. Он избегал смотреть на меня, его взгляд скользил по белому пейзажу. Белый, насколько хватало глаз. Вокруг нас не было ничего, кроме снега, испачканного только нашими ногами. Но было безошибочно узнать, где мы находимся. Тот же воющий ветер. Тот же бесплодный пейзаж. Те же призраки.
У меня по коже побежали мурашки.
Я закусила губу, с ужасом наблюдая за той самой парковкой, на которую он привел меня потанцевать много лет назад. На наш чертов медовый месяц.
Это было другое время. Другой человек. Другая жизнь.
— Мне жаль, иначе и быть не могло, — пробормотал Адриан и выглядел так, будто имел в виду именно это. "Я серьезно. Я тебя люблю."
Ярость пронзила меня, согревая мои внутренности. Это было лучше, чем холодный страх. — Я тоже это имею в виду, Адриан. Это последняя строка. Тебе не следует пересекать его, — прошипел я.
— Мы сделаем это быстро, — выплюнул Никита, ставя меня на колени. Холодный снег пропитал подол платья и колени. От холода в костях меня пронзила дрожь. — Ты не почувствуешь… многого.
Мой взгляд скользнул
Я не мог умереть таким образом.
Столько всего оставалось сделать, скажем так, посмотреть. Я был слишком молод. Моим детям нужно было увидеть свет. Их мама и папа. Желаю вам красивой и счастливой жизни. Они это заслужили.
— А может, нам стоит затянуть это, — усмехнулся Никита.
— Заткнись, — огрызнулся на него Адриан. Его взгляд метнулся ко мне и потемнел. Возможно, на меня смотрела вспышка сожаления. Поэтому я попытался воззвать к его здравому смыслу. За все, что он мог чувствовать ко мне. Он сказал, что любит меня.
— Адриан, пожалуйста, не делай этого, — умоляла я, мои глаза горели от слез и холода. В носу покалывало, и я поднял связанные запястья вперед, чтобы потереть его. Я всхлипнула, одинокая слеза скатилась по моей ледяной щеке. Холод заморозил мою кожу до онемения. — Пожалуйста, — всхлипнула я. «Я знаю тебя всю свою жизнь».
— Ты трахнул Константина, — рявкнул он, его голос был хуже, чем удар кнута по чувствительной коже. «Я даже пользовалась тем чертовым одеколоном, которым ты так восторгалась. Дорого и вонюче.» Я смотрел на него, стиснув зубы. Фальшивый. Все с ним было фальшивым. — Какие-нибудь последние слова?
«Ты не выиграешь», — вызывающе сказал я ему, хотя в глубине души трясся от страха. «Иллиас найдет тебя и прикончит тебя. Однажды и на всегда."
Без сомнения, я знал, что мои слова были правдой. Возможно, я не проживу достаточно долго, чтобы увидеть это, но Адриан не выйдет из этого живым.
Холодный ствол пистолета Адриана прижался к моему виску.
«К концу этого кто-то пострадает», — сказал Адриан, его голос пронзил воздух. — Но это буду не я.
Мое тело задрожало, и слезы потекли наружу. Голова кружилась от эмоций и воспоминаний. Перед моими глазами пронеслись образы Илиаса. В ту ночь он вытащил меня из горящей машины. Его слова приказывали мне остаться в живых. Наш мимолетный момент в Лос-Анджелесе, прежде чем я понял, кем он вообще был для меня. Беседка.
Мы едва начали. Я хотела сказать ему, что люблю его. Мне нужно было сказать ему, что я его, так же, как он сказал мне, что он мой.
Я тяжело сглотнул и закрыл глаза. Слёзы отказывались останавливаться. Они нашли выход, замерзнув на моих ресницах. Некоторые скатились по моим щекам и на язык. Мои губы задрожали, когда я почувствовал вкус соли.
В ушах у меня гудело, заглушая завывание ветра. Онемение взяло верх. Моя кожа настолько замерзла, что я больше не чувствовал холода. Ни боли. Я опоздал. У меня кончилось время.
Говорил ли я своим братьям, что люблю их?
Я надеялся, что они знают. Мне следовало говорить им об этом чаще. Боже, мои маленькие племянники и племянница. Они не запомнят меня. Я буду скучать по их взрослению. Я буду скучать по всему этому.