Широка страна моя родная
Шрифт:
– Вхожу!
Дверь в коридор со стороны двора аккуратно приоткрылась, и в неё просочился, если можно так сказать о верзиле под метр девяносто, Якут. Ахметов машет ему рукой, и все девять членов группы «Вымпел», тихонько ступая, оказываются в коридоре. Теперь снова сигналю: два длинных нажатия на тангенту отзываются тремя короткими щелчками в динимике. Понеслось! Пока «вымпеловцы» крадутся по лестнице на второй этаж, у центрального входа тормозят два бронетранспортёра, и солдаты, как бешеные слоны, едва не затоптав связанного Казымова,
Строков уже распоряжается из будочки дежурного, посмотрев, каких ключей от кабинетов не хватает на доске для их хранения:
– Первый этаж – кабинеты 102, 107 и 113! Вперёд! Второй этаж – 204, 205, 209 и 212. Не забудьте после всего этого туалеты проверить! Лейтенант, ты командуешь на первом, Рашид, ты на втором! Мы с Николаем и «Вымпелом» на третий.
Мы не успеваем взлететь по лестнице на последний, третий этаж, как внизу оглушительно грохочет пистолетный выстрел. А следом, ещё громче, короткая автоматная очередь. Чёрт возьми! Какая уж теперь скрытность? Воевать надо!
Здание, такое молчаливое, сразу наполняется звуками: топот ног, крики, удары прикладами в двери, выстрелы. Строков ныряет рыбкой в коридор, целясь из АПБ в один конец коридора. Я повторяю его манёвр, направляя в противоположный «Вал». За спиной пара негромких хлопков «бесшумного» пистолета, грохот выстрела «Стечкина», ещё один хлопок, и слышится стук падающего тела. Массивные двери в торце коридора распахиваются, и из них выскакивают двое в штатском с пистолетами. «Вал» дважды лязгнул затвором. Вот что значит высокое останавливающее действие пули и длинная линия прицеливания!
– Брось оружие! На пол! – командует капитан следующему, выскочившему в коридор у меня за спиной.
Его пуля с треском пробивает дверь.
– На пол, я сказал!
С моей стороны тоже кто-то аккуратно пытается приоткрыть дверь по левой стороне коридора, и шестнадцатиграммовая пуля «Вала», выбивая из двери щепки, доступно объясняет, что этого делать не следует.
На первом этаже настоящая перестрелка, и Якут, Помор и Серый скатываются вниз по лестнице на подмогу. А мы со Строковым снова ждём, не выскочит ли кто в коридор.
Дверь в приёмную по-прежнему открыта, там тихо, но спинным мозгом чувствую, что помещение не пустое. Точно! Телефонный звонок, и приглушённый голос отвечает:
– Не знаю, товарищ полковник… Нет… Не знаю… Стреляют… Не выходите, они в коридоре!
– Слышь, секретарь! – подаю голос я. – Лучше будет, если всё-таки выйдут. И ты тоже. С поднятыми руками! Хоть гарантия будет, что в горячке не пристрелим!
В ответ тишина, в которой явственно слышно лязганье передёргиваемого пистолетного затвора.
– Чёрный, шарахни туда из подствольника!
Разрыв ВОГ-25 в закрытом помещении бьёт по перепонкам! Но куда хуже секретарю, которого, судя по стонам, зацепило осколками.
В коридор по отмашке Строкова врываются Рыжий, Чёрный и Сармат.
– Чёрный, Сармат! Ваш кабинет 301. Рыжий, наш с тобой 306. Колун – прикрываешь!
В триста первом – человек с повязкой из синей изоленты. В триста шестом полковник сдаёт табельное оружие и спокойно позволяет себя связать.
– Вяжи, Строков! Всё равно ненадолго! Я подмогу из МВД уже вызвал.
– Вот и хорошо. Нам работы меньше.
Кажется, на первом этаже стрельба тоже затихла. Зато нам ещё штурмовать приёмную, а потом и кабинет начальника СГБ.
Опыт не пропьёшь! Сармат с перекатом влетает в распахнутую дверь, а следом в неё просовывает ствол Чёрный. Но стрелять не в кого. Секретарь, скорчившись, стонет возле стены, за которой он надеялся спрятаться от пуль. Судя по натёкшей крови, посекло серьёзно. Рыжий берёт капитана в охапку и уносит в кабинет к полковнику. Следом туда вызывает «нашего» из кабинета 301, чтобы тот перевязал парня.
Теперь кабинет начальника Службы. Дверь в тамбур (как объяснил Строков) закрыта изнутри. Но Сармат несколькими короткими очередями «выпиливает» замок. Поддел прикладом АКМС, и дверь распахивается. Вторая дверь тоже заперта. Я молча показываю капитану РГД-5, и он кивает. Разошлись по сторонам от дверей и зажали уши. Я выдернул чеку, положил гранату внутрь тамбура, быстро закрыл дверь и тоже прижал ладони к ушам. Но даже так оглох на несколько секунд! Зато обе двери вылетели. И в кабинете начальника СГБ четверо моих товарищей уже вяжут пребывающих в прострации людей.
Советск, 36 год, 10 июля, воскресенье, 16:40
«Улов» оказался недурным! Полковник Сквирчевский, бывший заместитель Воздвиженского, пытавшийся участием в заговоре занять его место, премьер-министр Соловьёв, уже знакомый мне по острову Тонкий помощник «всесоветского старосты» Павел Васильевич Полпанок, а также замминистра внутренних дел Гращенков. Не считая сотрудников СГБ, оказавшихся в воскресенье на работе.
Захват здания Службы госбезопасности достался дорогой ценой. Трое солдат и командовавший ими лейтенант убиты, ранены восемь, включая Помора с простреленным плечом. Пять трупов и четверо раненых у обороняющихся. Двенадцать пленных, трое перешедших на нашу сторону.
В МВД звонил, похоже, не только полковник, и первый милицейский «бобик» подъехал к Службе, ещё когда на улицу сыпались стёкла, выбитые взрывом ВОГ-25. Но поворота башенки с КПВТ в его сторону было достаточно, чтобы патруль немедленно ретировался.
Вскоре завыли сирены машин вызванной скорой помощи. Бог ты мой! Санитарки на базе универсала ГАЗ-22 и автобуса КАВЗ с шасси ГАЗ-51. Я такие только в глубоком детстве видел! Два КАВЗ забрали раненых солдат и эсгэбэшников, а доктор, приехавший на санитарной «Волге», проследовал на третий этаж, чтобы осмотреть пленных заговорщиков, у которых после взрыва гранаты из ушей шла кровь, и обработать рану Помора, наотрез отказавшегося от госпитализации.