Шкафы и шпионы
Шрифт:
— Знаете, госпожа Сатор, с утра из ведомственной лаборатории прислали подтверждение, что я под действием измененного… кхм… послабляющего средства, — по-военному четко орудуя приборами начал вещать Табурет, — профессор Агна решил проверить ваш вывод у специалистов, он все же алхимик. Викраш, узнав эти новости сегодня, смягчился на ваш счет.
Кусок восхитительного сырника встал у меня комом в горле, отбив напрочь весь аппетит. И наблюдая за тем, с каким наслаждением мужчина уплетает омлет с беконом, ехидно спросила:
— Капитан Мурес, а что, ваши “разгрузочные дни”, уже закончились?
— Да,
— Ну, так может ваши специалисты и займутся разработкой антидота? — вызверилась на непонимающего намеков дарха.
Мне в ответ улыбнулись. Ехидненько так. Демонстрируя исключительное довольство собой. Мужчина показательно откинулся на стул, принимая более властную позу, и, смакуя момент, промокнул губы салфеткой:
— Госпожа Сатор, ну вы же не думали, что я буду покорно пить любую дрянь, которую вы мне предложите?
Аппетит пропал окончательно и бесповоротно. Приборы аккуратно легли на тарелку, давая знак прислуге, что моя трапеза окончена. После чего я тяжело откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
— А вам, господин Мурес, не приходило в голову, что завтракать в компании человека, которого вы обвиняете в отравлении — идея так себе? — каждое слово весомо падало в утреннюю тишину, — насколько плоха идея приглашать меня на ужин с собственной семьей, полагаю тоже осознаете.
Дарх мгновенно напрягся и нервно сглотнул, вернув бекон в тарелку. И теперь пристально изучал меня тяжелым взглядом. Сделав какие-то свои выводы, мужчина сухо приказал:
— Доедайте, госпожа Сатор.
— Спасибо, не голодна, капитан, — безэмоционально парировала в ответ.
— Тогда пойдемте. Отведу вас в лабораторию, — Табурет, не мешкая, поднялся из-за стола и направился на выход.
Шли мы быстро и в полном молчании. Уж не знаю, что еще ухитрился напридумывать себе дарх, но идти в его компании даже стало жутковато. Наконец мы спустились в подвал, где меня практически с рук на руки сдали профессору Агне. Я задумчиво смотрела в спину уходящему мрачному капитану, пытаясь предугадать, во что может вылиться мое утреннее словоблудие.
Алхимик тем временем добродушно тряс пробирками и что-то воодушевленно бормотал себе под нос. Еще не догадывался о том, какое стихийное бедствие сегодня пришло в его лабораторию. Одна невыспавшаяся, голодная и обиженная преподавательница зельеварения в моем лице — это настоящий кошмар. Особенно, если учесть мои планы по отвлечению старика от приготовления антидота.
Профессор Агна с ходу начал предлагать различные схемы изготовления противоядия, похоже, что он не спал всю ночь, работая над этим направлением. Откопал даже где-то порошок из королевского корня и теперь гордо махал пробиркой у меня перед носом.
Было не столько стыдно, сколько жалко, что человек не спал, занимаясь абсолютно бесполезным делом. Можно было бы, конечно, все это сварить и даже предложить дарху попробовать, но хотелось бы успеть вернуться в университет к ужину. Да и похоже, что лимит терпимости к одной преподавательнице за завтраком был исчерпан. Делаем пометку: один табурет совершенно не выносит скрытых угроз в свой адрес.
— Профессор Агна, — грубо остановила поток предложений, которые, кажется, только набирали обороты, — вчера капитан Мурес выдвинул предположение, что его отравил недовольный студент…
Старик попытался было возразить, но меня было уже не остановить:
— Я считаю это самой вероятной версией. Поэтому антидот мы будем делать, исходя из этой теории, — слегка пошатываясь на уже сведенных от высокого подъема ногах проковыляла к рабочему столу, — студенты слишком ленивы, чтобы придумывать новое, но достаточно гениальны, чтобы улучшать старое. Мы сварим стандартный нейтрализатор слабительного и добавим в него лаконос, который находит сокрытое. А еще куксонию-останови-время.
— Это было бы слишком легко, госпожа Сатор, — лукаво улыбнулся алхимик, — однако я вижу в этом рациональный подход: сделаем мы этот отвар быстро и сразу же сможем понять подходит он или нет.
— Несите лапчатку, кровохлебку, перегородки грецких орехов, гранатовые корки, листья жимолости и цветки софоры, — пользуясь согласием старика, я быстро скомандовала, начав греметь котелками.
На самом деле посуды было так много и настолько разной, что сразу и не найдешь самую подходящую. Несмотря на то, что слабительное зелье состояло из сенны да коры крушины, в закрепляющее входила куча трав и оно считалось не самым простым. Сначала необходимо сделать несколько дополнительных веществ: отвар из грецких орехов, пасту из порошка гранатовых корок и выжимки листьев жимолости. Так что мисок, котелков и прочей посуды мне нужно будет много.
Еще потихоньку радовалась собственной находчивости: смешать лаконос и куксонию — это получить абсолютно нейтральное вещество, которое не испортит ни одного зелья. Осталось только на последнем этапе отвлечь профессора и добавить настоящий секретный ингредиент — магию.
Хозяин лаборатории вернулся из кладовой в сопровождении нескольких баночек, которые левитировали вокруг него, как сонные мухи. И уже вдвоем мы принялись за дело.
Было приятно, что профессор легко встал на роль ассистента и четко следовал всем моим указаниям. Вот только от котла он теперь дальше, чем на метр не отходил, зорко следя за всем происходящим. Все мои ухищрения и просьбы, старик ловко обходил, просто прибегая к магии. Ног к тому моменту я уже не чувствовала и по-настоящему отчаялась: придумывать и тянуть было больше некуда. Пришлось в очередной раз просить еще куксонии.
— Госпожа Сатор, а чем капитан грозился своему отравителю? — задумчиво поинтересовался Агна.
— Ой, да много чем, — радуюсь возможности потянуть время воодушевилась я, — пытками, тюрьмой, смертной казнью.
— Сурово, — крякнул мужчина, — рискну предположить, что в таком случае, мне ведь не кажется, что вы отчаянно пытаетесь меня спровадить на пару минут, чтобы не делиться профессиональными секретами?
В этот момент и без того многострадальные ноги, стали ватными, а спина покрылась противным холодным потом. Как сломанная кукла, я повернулась всем корпусом к профессору, который неожиданно задорно улыбался и был весьма в добродушном настроении. Иногда лучший выход из патовой ситуации — это говорить правду: