Шкафы и шпионы
Шрифт:
— Ой, — вырвалось из меня непроизвольно, — дайте две минуты, капитан! Мне только переодеться, а то я сварюсь в этом.
В свои брюки ткнула уже суетливо, скрываясь с собственным чемоданом за дверью уборной. Начальство, судя по нахмуренным бровям, подобную промашку не одобряло, но возможности что-то мне сказать у него не было. Слишком уж быстро его подчиненная ускакала переодеваться. Наряд сменила по-военному оперативно, памятуя, что “времени у нас и так впритык”. Так что, через минуту я уже стояла перед капитаном в легких летних штанах цвета соломы и тонкой блузке с
Поэтому комнату покинула первой, чувствуя, как бесшумно мужчина движется вслед за мной.
В коридоре Табурет моментально взял инициативу на себя. Он не только поравнялся со мной, направляя наш шпионский дуэт к цели, но еще и по-хозяйски притянул меня к себе за талию. Попытка увернуться от почти боевого захвата провалилась с треском, я лишь спровоцировала начальство к куда более резким маневрам. И в итоге оказалась практически вжата в капитанскую подмышку и надежно удерживалась мужской рукой, нагло расположившейся в районе талии.
— Каап…!
— Саарин! — мне даже пошипеть не дали, моментально прервав все, что я намеревалась сообщить, — и давай мы будем выяснять отношения потом и не под кристаллами наблюдения… малышка.
Обидное обращение меня окончательно добило. Но несмотря на дежурную улыбочку и фривольное поведение, мужчина был предельно серьезен и сосредоточен. На меня бросили внимательный взгляд и удостоверившись, что намек понят, потянули прямо по коридору. Мурес явно был погружен в задание и следовал одному ему известному плану. Мне же совсем не было дела до целей разведки. В данный момент лишь все сильнее жгло каленым железом такое тесное соседство с дархом, а горячая мужская рука и вовсе оставляла невидимые ожоги.
— Кааа… Саарин, — вовремя поправилась я под недовольным взглядом, — а ты крепко спишь по ночам?
Обращаться к капитану по имени и на “ты” оказалось настоящим испытанием для моей психики и горе-актерского таланта. Добавить к внутренним страданиям еще и полный надрыва тон, с которым я все это спрашивала, и получается очень плохо завуалированная угроза. От понимания, что в очередной раз проскакала по тем же граблям, мне откровенно поплохело. Угрозы Табурет не прощает и скор на расправу. Однако, неожиданно гад весело хмыкнул и заигрывающе заявил:
— Оника, в компании женщины здоровому мужчине есть чем заняться. Поспать, конечно, можно и потом, но это совершенно не обязательно, — и в столь приподнятом состоянии духа меня неожиданно осторожно привалили спиной к какой-то двери.
Хорошо хоть капитан не стал нависать сверху и сохранил между нами какое-то терпимое расстояние. Старая паника остро подступила к горлу, сжимая его противной холодной лапой. Даже напомнить начальству о моей проблеме не смогу, и придвинься он хоть еще на один миллиметр — точно потеряю сознание.
— Дыши глубже и ровнее, малышка, я помню, — спокойно объявил этот изувер, — мне надо еще секунд тридцать.
Что ему там надо, мне было совершенно плевать, все внимание сконцентрировалось на судорожных вдохах и выдохах. Поэтому, когда дверь позади меня открылась, лишая своей поддержки, я глупо замахала руками, пытаясь ухватиться буквально за воздух. Последний к моим действиям остался так же прозрачен, как и до этого, зато на запястья будто два тюремных браслета легли горячие мужские ладони, помогая обрести потерянный баланс и удержаться на ногах. Встретившись глазами с цепким взглядом капитана, почувствовала себя впервые в жизни абсолютно беззащитной… голой. Руки из захвата зло выдрала и привычно нарастила дистанцию, углубляясь в пространство взломанного номера. От едва не состоявшегося обморока меня пошатывало.
— А ты точно Спецтьму заканчивала? — покачал головой Мурес, закрывая дверь и отрезая нас таким образом от коридора.
— А вы точно здоровый мужчина? — гаденько прошипела в ответ.
Намек на мою несостоятельность, как специалиста, окончательно вывел меня из себя.
— А ты проверь, Сатор, — не оставаясь в долгу и с не меньшим количеством яда, парировал Табурет.
Наверное, в этот момент в моем взгляде была такая откровенная жажда убивать, что капитан даже как-то примирительно добавил:
— Ладно, Оника, потом выскажешь мне все, что думаешь, — Мурес оценивающе оглядел номер, — сейчас надо установить прослушку, так, чтобы ее не нашли. Времени у нас — два часа. Именно столько дается горничным на уборку комнат перед приездом гостей. В остальное время попасть сюда не получится. О каждом посещении постоялец будет уведомлен. Проникнуть нам нужно в десять номеров. В каком из них будет размещен юминланский переговорщик, неизвестно.
Наконец, рассказывая суть нашего задания, мужчина достал из кошелька шесть кристаллов и три из них вручил мне со словами:
— Думай, где спрятать так, чтобы не обнаружили.
И сам начал оперативно обследовать комнату метр за метром в поисках подходящих мест. Задетая ранее профессиональная гордость заставила мгновенно включиться в рабочий процесс. Однако, пока мы размещали прослушку, меня не покидал один вопрос:
— Капита…
— Саарин, — небрежно и не отрываясь от изучения щели между потолком и декоративной лепниной, поправили меня.
— Хорошо, — покладисто согласилась я с очевидным, ни секунды не собираясь играть по правилам Табурета, — вы сказали, что в коридоре кристаллы наблюдения. То есть они зафиксировали, как мы сюда вломились?
— А теперь тоже самое и на “ты”, - требование было озвучено менторским тоном, — и по имени меня назови.
Закончивший со своей щелью мужчина еще и уставился на одну зельеварительницу очень хмуро.
— Я получу ответ на этот важный вопрос или нет? — отступаться не собиралась и храбро встретила взгляд карих глаз.
— Оника, обращаться ко мне по имени и на “ты” сейчас очень важно, — вновь прибегнул к примирительной тактике начальник, — если хоть какая-то деталь легенды вызовет сомнения, Борукан очень быстро отзовет наши визы. Меня будут допрашивать с пристрастием, а тебя посадят в яму. Это аналог нашей тюрьмы, и, поверь, тут с правосудием и содержанием заключенных совсем плохо. Пожалуйста.