Шкатулка с бабочкой
Шрифт:
— Почему бы нам не собраться вместе с ними и не обсудить эту тему? — предложила Элен, заметив, что внимание Ингрид переключилось на другие объекты.
— Дорогая, это отличная идея. Приходите завтра на чай вместе с Федерикой. — Затем, немного подумав, она добавила: — И прихватите Хэла — здесь будут Джои и Люсьен, и я знаю, что они будут рады с ним встретиться. Мы уже давно не видели у себя Хэла.
Хэлу очень нравился Артур. Он редко вспоминал отца, и то только тогда, когда туман в его памяти рассеивался настолько, чтобы он мог четко его себе представить. Это была довольно смутная память о человеке с внешностью волка и властными повадками короля. Когда
Только в душе у Федерики еще горела свеча памяти о Рамоне.
Элен с удовольствием наблюдала, как Артур постепенно, но убедительно заставляет всех в Польперро полюбить себя. Появившись здесь в качестве почти комической фигуры, над которой подсмеивались, он со временем завоевал уважение целого городка благодаря общительности и доброжелательности. Он всегда улыбался, у него обязательно находилось время, чтобы поговорить с людьми, он никогда не перебивал их, выслушивая их проблемы, давал толковые советы и никогда не разносил сплетни о том, что ему рассказывали. Он оказался человеком, которому можно было довериться. Даже Ингрид стала хорошо к нему относиться после того, как он снискал ее расположение, проявив неожиданно солидные познания о птицах и выказав искреннюю любовь к животным. Он помог Эстер в спасении ежей и восхвалял любимый винный погреб Иниго. Нуньо нарек его Артуро, что всем очень понравилось и быстро прижилось. Одна только Федерика продолжала назло называть его Артуром. Элен была крайне недовольна нежеланием дочери подружиться со своим отчимом. Уже за одно это она не заслуживала, чтобы ей устраивали вечеринку.
— Веселье на вечеринке — это не более чем безумие всех ради блага немногих, — продекламировал Нуньо, наливая Элен чашку чая. Он вопросительно поднял свои густые брови, которые постарели вместе с ним и напоминали теперь две седые океанские волны.
Элен в недоумении покачала головой.
— Извините, Нуньо, но я снова признаю свое поражение, — сообщила она, улыбаясь ему.
— Да, для острого ума юного Сэмюэля, будь он здесь, это заняло бы не более мгновения. — Он вздохнул, ставя на стол чашку. — Александр Поп, моя дорогая, — сказал он. — Женщина в идеале — это молчаливое противоречие, — добавил он с ухмылкой. — Это тоже его высказывание.
— Ладно, па, хватит разыгрывать тут спектакль, у меня уже голова кружится, — взмолилась Ингрид, делая глоток чая. — Насколько я вижу, ты уже не куришь, Элен, — констатировала она, обратив внимание, что Элен, кроме того, больше не нервничает. — Должно быть, Артуро создал для тебя мир добра.
— Да, он это сделал. Я просто счастлива. Хотя иногда бывает, что мне хочется сигаретку, — призналась она. — А он очень терпим к слабостям. Мне так повезло.
— Как здорово. Хотела бы я, чтобы это услышал Иниго. Единственный признак его присутствия в доме за последние дни — это его мрачное настроение, просачивающееся из-под двери кабинета. Неужели все философы такие нытики?
— Моя дорогая, они размышляют над великими тайнами жизни, которые невозможно объяснить. Это, безусловно, их деморализует, — мудро заметил
— Тогда ему следует заняться философскими изысканиями в отношении себя самого, тут нет особой тайны, — ответила она.
— Но это еще больше деморализует, — возразил Нуньо.
— Хорошо, давайте больше не отвлекаться, — предложила Элен. — А где девочки, нам пора обсудить их вечеринку.
— Конечно, — ответила Ингрид, закуривая. — Вечеринка… Я не могу представить себе ничего более привлекательного, чем веселая гурьба молодежи, пирующая под навесом. Как романтично, тент в саду! Совсем как твоя свадьба, Элен. Жаль, что Молли слишком молода для обручения, в противном случае мы могли бы использовать это мероприятие с большей пользой.
Дата приема была назначена на субботний день в июле, примерно посередине между днем рождения Федерики в июне и днем рождения Эстер, который выпадал на август. Предполагалось организовать большой навес на лужайке с видом на озеро, Ингрид хотела, чтобы молодые люди насладились великолепием водной поверхности на закате. Когда Элен предложила оплатить половину затрат, Ингрид махнула рукой, сказав, что это пустяки.
— Это самое меньшее, что Иниго может сделать, и, кроме того, он будет платить, но не будет участвовать. — Она озорно рассмеялась.
Элен боялась даже думать, во сколько обойдется это мероприятие, поскольку у девушек было слишком много идей. Они хотели, чтобы присутствовали полторы сотни друзей, чтобы было обслуживание, дискотека, площадка для танцев и море алкоголя. Ингрид предложила фруктовый пунш, но Нуньо настаивал на том, что все должны пить вино.
— Если вы будете обращаться с ними как с детьми, они и будут вести себя как дети, — заявил он. — Дайте им вина, и они продемонстрируют вам изысканность парижских аристократов.
Элен не думала, что здесь есть хоть какое-то различие: пьяные парижские аристократы вряд ли сильно отличаются от пьяных корнуолльских школьников.
В тот вечер, когда состоялся прием, стояла типичная для Англии летняя погода. Почти весь день шел дождь, время от времени прекращаясь на короткие промежутки времени, так что Польперро то ярко освещался обилием солнечного света, то погружался в тень облаков. Федерика упаковала в чемодан необходимые ей для предстоящего мероприятия вещи, и Тоби в полдень отвез ее в Пиквистл Мэнор.
— Я не вынесу, если во время вечеринки будет идти дождь, — пожаловалась она. — Ингрид так старалась, чтобы сад стал красивым.
— Не слишком увлекайся иллюзиями, дорогая, — успокоил ее Тоби, улыбаясь. — Поверь мне, что совершенно никого не будут интересовать прелести сада, все будут заняты лицезрением друг друга.
— Все равно, когда дождит, это не слишком весело.
— Не согласен, когда вокруг хаос, то веселье становится гораздо более бурным. На твоем месте я бы наоборот рассчитывал на дождь.
Когда они подъехали к дому, сердце Федерики екнуло. У обочины пристроилась бело-зеленая машина Сэма.
Со времени свадьбы матери Федерика почти не виделась с Сэмом. Он уже давно окончил Кембридж и по совету Нуньо в течение года жил и работал в Риме, прежде чем вернуться к финансовой деятельности в Лондоне. Нуньо был возмущен, что он «потратил свой драгоценный ум» на карьеру, которую мог сделать обладатель половины его мозгов, но Сэм уверил его, что все это временное явление; он просто хотел узнать, как именно работает Сити. Федерика все это время мечтала снова увидеть здесь его авто, но теперь, когда он приехал, она запаниковала, переживая, что опять не будет знать, что сказать ему при встрече. Она хотела бы сейчас быть старше, выше, красивее и увереннее в себе.