Школа-173. Часть 1
Шрифт:
Фразу он написал уже полностью и теперь тщательно вырисовывал жирный восклицательный знак.
– Ну, что такое? – лениво обернулся Мушкарев, вяло выпуская длинную струю дыма.
– Сегодня Лариска с Маринкой дежурят, – таинственно зашептал Коля. – А мне братан обещал подкинуть бутылку Агдама. Давай с девчонками останемся? Поможем им? – произнес Коля, просительно глядя на Мушкарева – один он ни в жизнь бы не решился вот так прийти к девочкам, да еще и с вином. – А?
– Агдам? – переспросил тот, снова неторопливо затягиваясь. – Агдам, это дело, – сказал он, снова выпуская струю дыма, и Коля невольно закашлялся. – Идет, –
– Конечно, – сильно смутившись, кивнул Николай и покраснел.
– А мне, значит, Лариска, – пробормотал Мушкарев, прекрасно понимая – у кого вино, тот и правит бал. – Она, конечно, не подарок. Ей подавай взрослых мужиков. Но как-нибудь переживу, – миролюбиво вздохнул он.
Дверь в туалет в очередной раз открылась и внутрь ввалилась девица – десятиклассница Джульетта Исаян, – совершенно не обращая внимания на писающих. Впрочем, на нее тоже внимания никто не обратил. Когда-то, как рассказывал брат Коли, года три назад эта девочка была обалденной красоты! Черные длинные волосы, черные невинные глаза! Но теперь в мужской туалет ввалилось странное существо: облезлая худющая девица, реденькие короткие волосики паклями, выкрашенные в розовый цвет, глаза мутные и бессмысленные. Этот ее взгляд всегда пугал Николая, когда он случайно сталкивался с ней в школьных коридорах – словно нелюдь какая-то, ничего женского, ничего разумного.
– Пацаны, угостите бычком, – хриплым неприятным голосом проскрипела Джульетта, цепко осматривая писсуары – не плавает ли там что?
– Да пошла ты! – лениво отмахнулись от нее курящие пацаны. Они к ней давно уже привыкли и она успела порядком их достать.
– Какой базар! – развела руками Джульетта, разворачиваясь к старшеклассникам, занимающим небольшой группкой самое привилегированное место – у окна. В этот момент Исаян была особенно страшна – абсолютно нечеловеческое серое с зеленью лицо, пустой, ничего не выражающий взгляд, старческая провислая кожа. – Не бесплатно. Минет за папироску.
Никто не прореагировал на ее предложение. Тем более, что вид у нее был настолько омерзительный, что даже дотрагиваться до нее не хотелось, не то что что-то еще. Затравлено осмотрев всех она вдруг полезла своими кривыми пальцами к лицу Мушкарева, пытаясь выхватить у него сигарету.
И возмущенные пацаны, дружно, пинками, вытолкали ее из туалета.
Вечером, после уроков, как всегда, очередные дежурные 7-А остались мыть пол в своей классной комнате – номер 37. В этот день это были две девочки – Теплова Лариса и Марина Кошурникова.
Когда Колька вошел в пустую правую рекреацию третьего этажа, здесь на широком белом подоконнике уже сидел Мушкарев, рядом с ним лежал бумажный пакет.
– Девки только что оттащили ведро воды, – деловито сообщил он, соскакивая на пол. – Сейчас наверняка уже составили стулья на парты и начали драить пол. Вино взял?
Колька кивнул. Сердечко его билось неимоверно.
– Замечательно, – усмехнулся Мушкарев, беря свой пакет. – Пошли, что ли.
Вдвоем подошли к кабинету. И тут Николай замешкался, совершенно не представляя, как ему войти туда, к девочкам, и что при этом сказать. Он посторонился бочком, пропуская Костика вперед. Тот только усмехнулся, поправляя на плече школьную сумку, легко открыл дверь.
– Привет, девчонки! – тут же прямо с порога весело воскликнул он. – Принимайте гостей! А то вам наверняка ведь скучно!
Девочки прервались, обернувшись. Теплова драила пол, Марина поливала цветы. Все стулья были уже аккуратно составлены на парты. Девочки ничего не сказали, ожидая продолжения.
Мушкарев подошел к учительскому столу – на нем единственном ничего не стояло – и принялся деловито разгружать свой пакет. Два яблока, мандаринку – страшный дефицит, шоколадку "Аленка" и две корочки черного хлеба, позаимствованного им из столовой.
Смущенный Николай, стараясь не глядеть на девочек, тоже подошел к столу, трясущимися руками раскрыл свой толстый старенький портфель и достал поллитровую бутылку Агдама. Неуверенно повертев ее в руках, он, смущаясь, поставил ее в самую середину стола.
Скомкав пакет, Мушкарев быстро вернулся к двери и закрыл ее на швабру. Теплова усмехнулась. Марина заволновалась.
– Сегодня ведь праздник, – объяснил все эти действия смущенный Маслов.
Девочки не стали спрашивать – откуда вино. Тепловой это было безразлично, а Марина постеснялась.
Колька быстро снял четыре стула, расставил вокруг стола.
– Присаживайтесь, – галантно пригласил он.
Девочки сели рядышком, спиной к окну.
– А пить-то из чего? – поинтересовалась Лариса.
Костик зачем-то внимательно посмотрел на стол.
– В смысле? – не понял он.
Теплова усмехнулась.
– Стаканов-то нет, – снисходительно объяснила она.
Мушкарев, сообразив – действительно ведь нет – тут же обернулся к Маслову и тот смутился – о стаканах он совершенно не подумал! Даже и в голову ничего подобного не пришло! Теплова, посмотрев на ребят, снисходительно усмехнулась – детишки, что с них возьмешь!
Тогда Костик смешно почесал затылок и развел руками.
– Ну извините, девчонки, – виновато произнес он, дурачась. – Не подумали.
Вытащил из кармана перочинный ножичек – старый и уже довольно затасканный, – ловко провел острым лезвием вокруг белой мягкой пластмассовой пробки, с хлопком открыл бутылку.
– Да ладно, – великодушно простила их Лариса. – Будем пить как обычно. Без изысков.
Взяла бутылку Агдама и лихо отпила из горла. Поставила на стол.
– Кто следующий? – спросила она даже не поморщившись, хотя Колька видел надпись на этикетке – 19% спирта. Он не знал, что это, но точно был уверен – это не очень хорошо.
Следующим, усмехаясь, протянул руку Мушкарев. Лихо приложился, лихо сделал несколько глотков. Небрежно поставил бутылку на стол.
Делать нечего, Колька взял тяжеловатую бутылку емкостью поллитра. Желтая этикета. Портвейн белый. Невольно вздохнул. Поднес ко рту. Принялся медленно наклонять бутылку, с замиранием сердца ожидая, когда же польется алкогольная жидкость. И что с ней дальше делать? Глотать как воду, или так как раз и нельзя, и надо с паузами? Или еще как-то?
Противный запах бил в ноздри и Николай догадался задержать дыхание. И вот что-то липкое ткнулось в губы и он принялся пить маленькими глоточками – раз, другой, третий. Противный запах, противный вкус. Но что-то странное ударило в голову, в самое темечко. Стало вдруг горячо. И легко. И мир как-то вдруг изменился, посветлел что-ли. И все такое непонятное…